Северянин кивнул, и они по очереди обогнали меня, нахлобучив шлемы. Мне кстати они шлем снимать не разрешали вовсе. Попутно Огль бросил мне вожжи лошидки. Проехав еще немного, он указал пальцем на дерево впереди, после чего мои спутники и вовсе остановились, спешились и достали оружие. Я покрываясь липким потом сделал то же самое. Непослушными руками привязал вьючную к седлу Звездочки, повесил щит на руку, достал меч, и начал озираться по сторонам. В штанах неожиданно стало свободно. Я не сразу понял что это от страха все поджалось и скукожилось.
— Как заметили? — донесся, неожиданно для меня, мощьный голос из-за камня.
— Тихолётки днем спят, сеньор…
— Ха-ха, сеньором меня еще не звали. Называй меня Ивой, — из-за камня вышел худощавый, но жилистый мужик лет тридцати.
Странно, по голосу я ждал кого-то сравнимого с Ротодом. Одет Ива был примерно как те охотники, что приходили на регистрацию. Плотная одежда, продырявленная и окровавленная в нескольких местах, так что видно было, что предыдущие владельцы этой одежды явно отсутствуют в мире живых. Но застиранная и чиненная. Элементы брони, явно не гармонирующие между собой. И топор, но не советский деревенский, а скорее викингский. Опять же, не аккуратная франциска, а добротный двуручный, которым хорошо щиты колоть. Такой, в четверть круга, ровный сверху и изогнутый книзу.
— Огль Горный, Ротод из рода рассекающих яков и Тамар. Сеньор Ива, — обозначил кивок головой Огль, — позвольте поинтересоваться, на каких условиях вы, со своими соратниками, решите отказаться от вашей затеи?
— О, условия достаточно просты. Лошади, все что есть в сумках, вся бронь с оружием, кошели и прочие ценности.
Неожиданно Ротод махнул рукой, и раздался металлический звук. Ива не стал дожидаться, и кинулся на Огля, но тут же получил пару мелких камней в колени, отчего скорость его упала. Как там говорится, в критической ситуации ты не поднимешься до уровня своих ожиданий, а упадешь до уровня своей подготовки? Эту истину я осознал когда на меня выскочил чуть ли не моего возраста парнишка в кольчуге явно не по росту. Вот его топор был как раз самым обычным инструментом, а не профессиональным оружием. Руки мои довольно уверенно парировали удары топора щитом и, неожиданно для меня, нанесли удар. Парень закричал от боли, а я увидел кровь на его боку. Я что хотел его убить? Но он же человек. Живой, мыслящий. Это же, ну, личность. А как же «не убий»? Я в последний момент отвел свой меч в сторону, отчего пропустил неумелый удар по голове. Шлем выдержал, но зрение помутнело, и я осел на землю.
Следующее что я увидел, было сердитое лицо северянина, когда он сдернул с меня шлем.
— Gnilchawchs? — сплюнул он, после чего бросил шлем рядом со мной, и ушел куда-то в сторону.
С трудом повернувшись на бок, я опустошил желудок, после чего чуть не расцарапал себе губы грубой боевой варежкой. Похоже у меня сотрясение. Поднявшись я сфокусировал взгляд на движущейся фигуре, и понял, что это Ротод, который знакомым топором рубит ветки. Вокруг лежало несколько трупов, а чуть дальше, привалившись к камню, сидел Огль. Кони наши стояли еще дальше. Привязанные к еще одному дереву, обеспокоенно озирались и прядали ушами. В голове шумело, и зрение то расплывалось, то становилось болезненно четким. Стараясь не смотреть на трупы я сел рядом с Оглем, баюкающим левую руку.
— Что произошло?
Фехтовальщик неодобрительно посмотрел на меня, после чего болезненно скривился.
— Я слишком на тебя положился.
— В смысле?
— Я видел начало твоего боя, ты не мог ему проиграть.
Он кивнул головой в сторону, и я посмотрев туда увидел своего недавнего противника. Мёртвого. Меня опять стошнило, но на это раз прежде чем вытереть рот я снял варежку. Огль дождался когда я смогу его слушать.
— Так что это я должен спросить тебя, что произошло?
— Он струсил, — ответил подошедший бугай, и начал прилаживать шины к руке Огля, не обращая на его болезненные вздохи, — я видел. Он мог uz edot neckah этого разбойника, и помочь нам. Но вместо этого получил по голове, и этот ckasckaerd набросился на rerhel со спины. Stchin!
Последнее было явно ругательным словом, и обращено ко мне. Я же не знал что сказать. Я явно накосячил, но не понимал где. Точнее понимал, но не принимал этого. Понимая что сейчас провалюсь в истерику, я отключил эмоции и сделал то, что должен был сделать еще давно, направил ману в голову. Стало немного легче, но истерика накрыла тело ещё быстрее. Меня трясло, слёзы текли ручьём, но это не мешало думать. Думать много и быстро, и я нашел только одно решение. Я встал на колени и начал молиться. Не о чём-то конкретном, а просто. Не знаю сколько раз я по кругу прочитал те немногие известные мне молитвы, но когда я встал, я знал одно. Может я и не поступил правильно, но я не совершил самой большой ошибки. Я никого не убил.