Учитывая мою ситуацию, было бы разумно задёрнуть занавес. Не было ничего постыдного в том, чтобы вернуться в Канаду и пересмотреть свои варианты. Но приходилось брать в расчёт долг перед налоговой. Если бы я уехал, то навсегда попрощался бы с Соединёнными Штатами.
Мой домашний телефон был отключён, так что я дал своему агенту номер телефонной будки рядом с «Пионир Чикен». Она стала неким аналогом моего офиса. Если я вдруг получал какие-нибудь предложения, мой агент мог найти меня там. Хотя чаще я сам звонил ему. Но тут начало что-то происходить. Не думая об этом в конкретных терминах, я начал прокручивать в голове идею о спросе и предложении. Бизнес, в котором я хотел преуспеть, предполагал невероятные повороты судьбы, если только ты мог убедить кого-нибудь нанять тебя. Поэтому всё свелось к следующему: удариться в рекламу, либо погрязнуть в море красных уведомлений.
Так что на прослушиваниях я выкладывался как никогда прежде, уделяя много внимания своему выступлению. К тому времени большая часть моего детского жирка уже растворилась, но не из-за диет, а благодаря старому доброму голоду. После звонков с кастингов я пользовался драгоценными четвертаками и наседал на агента, чтобы он связался с директорами по кастингу. Короче говоря, я изо всех сил рвал задницу, чтобы вырваться из задницы… или хотя бы расквитаться с долгами. И это принесло свои плоды. За секунду до отхода поезда под названием «Семейные узы», мне удалось запрыгнуть на него в роли Алекса Китона. И вот я стою в той же телефонной будке рядом с забегаловкой на Сан-Висенте и обсуждаю мой новый контракт.
Через несколько месяцев у меня больше не было проблем с нехваткой денег. В начале моего третьего десятка в Лос-Анджелесе начала восьмидесятых, окрылённый успехом телесериала, я столкнулся с новой проблемой (если можно её таковой назвать)… бушующей миндалиной и золотой картой «Американ Экспресс».
Курсы сравнительного литературоведения рассчитаны на студентов, заинтересованных в широком взгляде на литературу, в многообразии литературных культур, литературных течений и жанров.
МОЯ ЛЮБОВЬ К ЧТЕНИЮ ПОЧТИ СТОИЛА МНЕ КАРЬЕРЫ.
Я провёл в Лос-Анджелесе шесть месяцев и преодолел уже половину первого сезона «Палмерстауна». Возвращаясь в Л.-А. после Рождества, проведённого дома, я был задержан сотрудниками иммиграционной службы США, которые спросили о цели моего прибытия в страну: работа или развлечение. Мой работодатель подал заявку на разрешение на работу, которое, будучи гражданином Канады, я должен был получить, чтобы работать в Штатах, и хотя она была одобрена, виза ещё не прошла. Нервничая из-за отсутствия бумажки на руках, я спросил у продюсеров, что мне отвечать. «Будь проще, — посоветовали мне. — Не начинай танцы с бубном вокруг бумаг. Скажи им, что просто едешь в гости».
Те, кто давал мне совет, не брали в расчёт упорство мужчин и женщин, стоящих на защите границы. И они не могли знать, что будучи довольно приличным актёром, я был так себе лжецом. А вскоре они узнали, что я был ещё и полным идиотом. Совет тем, кто окажется в подобной ситуации: иммиграционная служба не поверит, что вы едете отдыхать, если: А) у вас билет в одну сторону; Б) у вас полный чемодан грязного белья; В) у вас есть улика, привязывающая вас к чужому городу, в то время, как вы настаиваете на «просто еду в гости». В моём случае этой уликой была библиотечная карточка Беверли-Хиллз.
Одним из положительных элементов этой истории является то, что у меня была-таки библиотечная карточка. Будучи голодающим актёром, я не мог позволить себе покупать книги, но не мог отказаться от чтения. Однако, взглянув сейчас на список книг, которые я брал в то время, я, вероятно, поежился бы. В основном я читал ради развлечения, а не ради просвещения, и если натыкался на великолепный литературный образчик, то происходило это случайно, а не намеренно. Даже годы спустя, когда я уже покупал книги, вместо того, чтобы одалживать их, в художественной литературе я по-прежнему был простофилей. Через несколько месяцев после того, как мы с Трейси начали встречаться, мы отправились в наш первый совместный отпуск. В первый день каждый из нас взял с собой на пляж по книге. Трейси, как я узнал, читала «Мэра Кэстербриджа» Томаса Харди. Я — Стивена Кинга. Не помню точно, что это была за книга, но одна из его самых тяжёлых (не менее двух-трёх фунтов).
Относительно термина «сравнительной» литературы кто-то может спросить: «А что с чем мы вообще сравниваем?» Лично я чаще всего сравниваю книги с их экранизациями. Это интересное занятие. Далее я привёл короткий список из пяти наименований, которые приходят на ум, а также свою скромную оценку того, насколько хорошо материал был подан сценаристом или режиссёром. Проще говоря, что лучше — книга или фильм?