Мой киноаппарат заработал, и тут я увидел в видоискатель что-то быстро скользящее по поверхности воды. Я остановил аппарат и заснял это, хотя и не знал, что именно. Затем я опустил аппарат и вгляделся. Это оказался маленький розовый детеныш бегемота, сидевший верхом на спине матери, которая невозмутимо плыла вниз по течению, высунув из воды только ноздри. Уж ее-то ребенка крокодил не схватит.
Она положила малыша на песчаную косу, предварительно растолкав нескольких бегемотов, чтобы очистить ему место. Затем улеглась сама и едва не задавила свое дитя. Детеныш закричал, ближайшие бегемоты неохотно отодвинулись, и снова все задремали.
Во время последующих экспедиций мои встречи с бегемотами оказались еще более увлекательными. Особенно интересно было работать вместе с Эрнстом Хубертом, директором Национального парка Альберта. В Конго из уст в уста передавались рассказы о том, как умело он обращается с дикими животными. Многие не верили этим рассказам, пока не убеждались лично. Нередко Хуберт прогонял готовящихся к нападению зверей, бросая в них комки грязи. Меня всегда интересовали такие очень редко встречающиеся люди, обладающие почти инстинктивным пониманием диких животных, поэтому я страстно желал поработать с Хубертом.
Во время моей экспедиции 1946 года он принял меня в заповеднике очень тепло, вероятно отчасти и потому, что это была первая экспедиция с начала Второй мировой войны и он чувствовал себя одиноко. Подвижный, плотный, энергичный, остроумный и бесстрашный, он с готовностью помогал мне искать для съемок стада слонов, буйволов или бегемотов. Сначала мы отправились к реке Рутшуру, где живут бегемоты. Мы ехали на грузовике, впереди шел мальчик-африканец. Из-за разбросанных в траве камней и муравейников грузовик подвигался медленно, и мальчик ушел вперед на сотню-две ярдов. Недалеко от реки из наполненной грязью ямы несколько левее и впереди нас вылез большой самец-бегемот, похожий на гигантскую движущуюся глыбу сырой земли.
Мальчик оказался между бегемотом и рекой, и бегемоту это не понравилось. Он побежал к мальчику. Тот бросился назад к грузовику, но мне казалось, бегемот может отрезать ему дорогу и он не успеет добежать до нас. Хуберт, по-видимому, подумал то же самое. Он спрыгнул с грузовика и побежал к бегемоту. У Хуберта не было никакого ружья, но он мчался к четырехтонному чудовищу, как будто намеревался переломить его о колено.
В семидесяти футах от бегемота Хуберт дико взмахнул руками и закричал изо всей силы: «Эй! Эй! Эй!» Огромный зверь взглянул на Хуберта, на мальчика, который был уже у грузовика, и недовольно повернул назад. В тот момент я убедился, что рассказ о том, как Хуберт остановил разъяренного льва, был правдой. Он просто поднял руку, повелительно крикнул: «Стой!» — и лев остановился.
Хуберт вернулся к автомобилю с таким видом, будто не сделал ничего необычного. Я понял, что, по его мнению, так оно и было. В реке оказалось ещё больше гиппопотамов, чем в первый раз, и мы подобрались к ним вплотную. Все они были заняты своим обычным делом — плавали и ныряли и совсем не походили на неподвижные горы мяса, которые мы обычно видим в зоопарках. Хотя гиппопотамы проводят в воде много времени, река служит им только местом отдыха, где они могут поплавать, подремать или подраться. Бегемоты — ночные животные. Ночью они вылезают на берег и нередко проходят много миль в поисках сочной травы и побегов.
Два больших самца выбрались на берег и заспорили из-за солнечного места на небольшой песчаной косе, и ни один из них не хотел уступить. Началась битва, каждый из дерущихся старался шире раскрыть пасть, и мы видели огромное розовое нёбо и страшные зубы. Но единственное животное, не боящееся клыков бегемота, это другой бегемот. Как эти два самца ни старались, вспенивая воду и разбрасывая песок, им не удалось нанести друг другу серьезных ран. Некоторые бегемоты не спеша покинули место битвы, но множество великанов продолжало расхаживать по косе, не обращая никакого внимания на драку.
В тот же день, слегка закусив, мы снова выехали на грузовике, и, когда пересекали равнину, я видел бесчисленных топи, водяных, болотных и других антилоп. Я знал: где водится столько антилоп, там должны жить и львы. За время же первой экспедиции мне ни разу не удалось хотя бы мельком увидеть льва в Конго. Но зато в Восточной Африке я их встречал. Я спросил Хуберта, водятся ли в Конго львы.
«Да, у нас их множество, — ответил он. — Но их редко можно видеть в это время дня. Самое удобное время — сумерки».