— Саш, ты мне мозг сломаешь! — раздосадовано выдал Ванька и сел на стул. Он посмотрел в пустую чашку и решил приготовить ещё чашечку кофе, а может, и пару-тройку.
— Извини, — выдала девушка. — Мне лучше уйти, — как можно беспристрастней, но с едва уловимой ноткой горечи в интонации, проговорила она.
Саша встала и тихо вышла с кухни. Ваня проводил её растерянным взглядом: он не знал, стоит ли её задерживать? Возможно, единственным верным решением было — забыть эту девушку, пока влюблённость не переросла в нечто большее.
— Так ты — не она? Не Лилина подруга? — не удержался он и ухватился за соломинку, от которой сам же только что отмахивался.
Ваня проследовал в коридор за своей гостьей.
— Я — не она. Но я Лилина подруга, — мягко проговорила Александра. В этой реальности я существую.
Саша неожиданно дотронулась до Ваниной руки — прикосновение было нежным и тёплым.
— Я живая. Я настоящая. Просто пришла сюда иным путём. Кто-то вселяется во вновь создаваемое тело, растёт, взрослеет… Этот способ ты и сам знаешь. Но есть и другой — можно появиться «уже готовым человеком». Но для этого необходимо быть тут действительно нужным и полезным. В тебя должны закачать много энергии, чтобы возникла способность проявиться здесь физически. — Александра умолкла, понимая, что её откровения вызывают у Ивана ещё большее непонимание. — Это не так невообразимо, как кажется. Ведь мы все — энерго-информационные структуры. Если нет тела, не значит, что нет разума, — добавила она, завязывая шнурки на ярких кедах.
Ванька бросил на Сашу прощальный взгляд. Он понимал, что теряет её.
— Пока, — тихо проговорил он. — Я подумаю над всем этим, — добавил Ваня, но получилось, что будто сказал это из вежливости.
— Пока, — кивнула Александра и грустно улыбнулась.
«Очень жаль», — кот мысленно поддержал девушку и даже мяукнул от досады.
«Тупиковая ветвь Вселенской эволюции!», — это Лёнька адресовал уже Ивану, но парень, конечно же, его не услышал.
За Александрой захлопнулась дверь, и Ваня ещё долго смотрел в одну точку, как Лёнька ранее.
— Может, это просто я бестолочь, — выдал Иван.
«Да неужели! Что вы говорите!», — съехидничал кот и вонзил коготки в колено хозяину, потянувшись.
— Лёнька! Гад! Я тебе не когтеточка! — шикнул Ванька, но Лёньки и след уже простыл. Кот с разбегу взобрался на подоконник и проводил взглядом уезжающую машину Александры.
Глава 9
После странной беседы с Сашей Иван впал в непонятное состояние, близкое к меланхолии. Но на людях этого не показывал. Он продолжал вроде как радоваться жизни, шутить, не отказывался от предложений друзей развлечься… Вот только приходя домой и оставаясь наедине со своими мыслями, он чувствовал, что на душе скребли кошки.
Ваня скучал по Саше. Скучал по той, которая, пусть и была странноватой, но казалась понимающей, искренней и родной.
Он вспоминал её дымчато-голубые глаза. Их цвет, как весеннее небо, по которому рябью пошли тучки. Вспоминал её длинные, оттенка шоколада, волосы, которые прядками лезли на лицо, пытаясь спрятать хозяйку. Вспоминал её нежные руки, с изящными тонкими пальцами — как у прирождённой пианистки. Эта девушка была красива, но не казалась куколкой или дивой, она одна из тех, кого увидишь и не забудешь. И самая большая глупость и абсурдность состояла в том, что это он мог сказать именно про «свою Сашу», а не про Лилину подругу, с которой общался весь год.
«Какие же эти две девушки разные! Даже внешне. А что говорить про характер…», — прокручивал мысли Иван, смотря в засвеченное городское небо. Но столь разные ипостаси одного и того же человека не укладывались в логику и привычную картину мира, поэтому Ванька гнал подобные мысли прочь. Ему хотелось забыть Александру, но в равной степени и помнить о ней.
«Если хочешь забыть, то забудешь, — мудро выдал кот. — Да, Вселенная?»
«Да, котэ. Я помогаю, а желания вы создаёте сами».
— Не хочу её забывать! — сказал Иван и испугался своего голоса. — Чокнешься! — констатировал он вновь вслух, сетуя, что начал разговаривать сам с собой.
После последней встречи Иван так и не осмелился поговорить с Сашей или написать ей. Парень не хотел окончательно разочароваться, оттягивая момент их беседы. Ведь он обещал подумать «надо всем этим», но чем больше думал, тем сильнее запутывался. Она тоже играла в молчанку.