Сталлан жестом выразила свое непонимание.
– Я не знаю, что это значит.
– Тогда я продемонстрирую смысл этого. Слушай внимательно, что я скажу. Готова? Итак, я теплая. Ты поняла?
– Да.
– Я теплая – это утверждение. Совершенным ее делает более тесная связь частей этого утверждения. Сейчас я повторяю его более медленно. Я... теплая... Я двигаю своим большим пальцем вот так, глядя при этом немного вверх, потом говорю ТЕПЛАЯ и слегка поднимаю хвост. Все это: производимые звуки и движения, – составляет полное утверждение.
– Я никогда не задумывалась над такими вопросами и, признаться, у меня болит голова, когда я делаю это.
Энги рассмеялась.
– Я так же плохо чувствовала себя в джунглях вокруг города, как ты в джунглях языка. Очень немногие могут научиться этому, возможно, потому, что это так сложно и трудно. Думаю, что первый шаг в понимании этого, предположение, что наш язык отражает нашу сущность.
– Ну вот моя голова и заболела. Ты думаешь, что животные, вроде этих, могут понять то, чего не понимаю я? – Сталлан указала на существ, замерших у стены, на пустую тыкву из-под фруктов и кожуру, разбросанную по полу вокруг них.
– Я не собираюсь ничего усложнять и имела ввиду только то, что история нашего языка соответствует нашему развитию в жизни. Когда мы были молодыми и только вышли в море, мы не умели говорить, но искали защиты у других членов нашей эфенбуру, вошедших в воду одновременно с нами. Простые движения рук и ног, изменение цвета кистей. По мере роста мы учились все больше и больше и, когда вышли из моря, то добавили к умению издавать звуки кое-что еще, чему научились, пока становились ийланами. Это привело меня к моим сегодняшним проблемам. Как научить нашему языку эти существа, которые не прошли нашего цикла развития? Или все же они прошли через водный период?
– Мои знания по этому вопросу далеки от полных, и ты должна помнить, что эти виды устозоу – новые для нас. Но я весьма сомневаюсь, что они жили в воде. Я добывала и выводила у себя некоторых из наиболее часто встречающихся видов, которые кишат в джунглях. У всех них была одна общая черта – они все время теплые.
– Я заметила. Это довольно странно.
– Есть и другое, не менее странное. Взгляни на этого самца. У него только один пенис, который он не может втягивать. Ни у одного из видов устозоу, которых я добывала, не было нормального двойного пениса. Кроме того, я изучала их метод спаривания и скажу, что он отвратителен.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что после оплодотворения яйца, его носят самки. Когда же рождаются детеныши, они носят их с собой и кормят из мягких органов, которые растут на их торсах. Ты можешь видеть их там, у маленькой самки.
– Это очень необычно. Значит, ты полагаешь, что молодежь остается на суше? И не поплавает хорошенько в море?
– Да, и эта черта характерна для всех устозоу, за которыми я наблюдала. Их жизненный цикл совершенно непохож на наш.
– Значит, ты признаешь важность наших наблюдений? Если они имеют язык, то изучают его не так, как это делаем мы.
Сталлан жестом выразила свое согласие.
– Теперь я признаю это и благодарю тебя за разъяснение. Но тут появляется более важный вопрос: если у них есть язык, как они обучаются ему?
– Это действительно более важно, и я должна найти ответ на этот вопрос. Но честно говоря, у меня нет никаких идей на этот счет.
Энги взглянула на дикие существа: лица их были перемазаны соком фруктов, которые они съели. Найдет ли она способ общения с ними?
– Сейчас оставь меня, Сталлан. Самец надежно связан, а самка не проявляет агрессивности. Если я буду одна, они будут смотреть только на меня, ни на что не отвлекаясь.
Сталлан долго думала, потом неохотно согласилась.
– Я сделаю, как ты просишь. Сейчас опасность невелика. Но я останусь снаружи, у двери, которую можно быстро открыть. Крикни, если что-то будет угрожать тебе.
– Хорошо, обещаю. А сейчас я должна начинать работу.
Глава десятая
Устройство нового города – непростое цело. Особенно много потребовалось сделать для исправления ошибок прежней Эйстаи, вовремя умершей Дисти, и дни Вайнти были заполнены от рассвета до заката. Погружаясь иногда в сон, она завидовала ночным лодкам и другим существам, которые могли двигаться ночью. Если бы она могла бодрствовать немного дольше каждый день, можно было бы успеть сделать гораздо больше дел. Это была безумная идея, но она преследовала ее каждую ночь, перед тем, как она засыпала. Правда, эти мысли не мешали ее сну, потому, что бороться со сном было для ийлан физически невозможным. Закрыв глаза, она засыпала и была настолько неподвижна при этом, что со стороны могла показаться мертвой. Однако этот сон был настолько легок, что его без труда могло прервать что-либо необычное. Много раз за ночные часы крики животных будили Вайнти. Ее глаза открывались, и на мгновение она прислушивалась. Если вокруг было тихо, она закрывала их и снова засыпала.