— Должны. Но нужно идти всей силой, собрав всех свободных в городе. И вооружить всех хесотсанами.
— Но ты говорила, что их было всего четверо, следовательно, теперь осталось только трое.
Она еще не кончила фразу, как в ее уме мелькнула та же мысль, что пришла в голову Сталлан, когда та наткнулась на небольшую группу, двигающуюся на север.
— Могут быть и другие? Более многочисленные?
— Должны быть. Эти несколько наверняка ушли от основной группы по каким-то причинам. Сейчас они возвращаются, я в этом уверена. Мы должны собрать силы и найти их всех.
— Найти и убить. Я отдам приказ, так что мы сможем отправиться очень скоро.
— По-моему, лучше не двигаться днем, потому что нас будет много. Если мы выступим на рассвете, взяв только хорошо накормленные и быстроходные лодки, то легко настигнем их, потому что они двигаются медленно. Последуем за ними и найдем остальных.
— И перережем, как они перерезали нашим самцов. Это хороший план. Отнесите это существо на амбесед, пусть все посмотрят. Нам нужны продукты и свежая вода на несколько дней, чтобы не останавливаться.
Фарги были срочно отправлены во все части города с приказом — всем гражданам явиться в амбесед, и скоро собралась огромная толпа. Гневный ропот поднимался от масс ийланов, толкавших и теснивших друг друга в стремлении увидеть тело. Когда Вайнти вошла в амбесед, ее остановила Икеменд.
— На несколько слов, Эйстаи…
— Неприятности с нашими питомцами? — с внезапным страхом спросила Вайнти. Икеменд, ее эфензеле, была назначена на важный пост в охране и присматривала за самцами. После краткого расследования были обнаружены недостатки в системе контроля прежнего опекуна, приведшего к смертям на берегу. Опекун заболела и умерла, когда Вайнти лишила ее имени.
— Нет, все хорошо. Но самцы прослышали об убитом устозоу и хотят видеть его. Можно разрешить им это?
— Конечно, они уже не дети. Но пусть приходят, когда все кончится — нам не нужны истерики.
Икеменд была не единственной, обратившейся к Вайнти. Энги остановила ее и не ушла. Хотя она приказала ей удалиться.
— Я слышала, что у тебя есть план преследования и истребления устозоу.
— Это так, сегодня я сделаю официальное сообщение.
— Прежде чем ты сделаешь его, выслушай меня. Я не могу поддержать тебя, и никто из Дочерей Жизни не может, это противоречит тому, во что мы верим. Мы не можем участвовать в этом убийстве. Эти существа не знают понятия “смерть”, и нельзя уничтожать их за это. Мы убиваем, когда нам нужно есть, во всех других случаях убийство запрещено для нас. Теперь ты понимаешь, что мы не можем…
— Молчи! Ты должна делать все, что я прикажу. Все прочие действия будут изменой.
— То, что ты называешь изменой, мы называем уважением к жизни, — холодно ответила Энги. — Мы не будем помогать вам.
— Я могу приказать убить всех вас.
— Да, ты можешь стать убийцей, но потом тебя замучает чувство вины.
— Никакой вины, только гнев. И ненависть, что моя эфензеле предает свою расу таким способом. Я не могу убить вас, потому что ваши тела нужны для тяжелой работы. Пока мы не вернемся, твои люди будут скованы вместе, и ты будешь прикована к ним. У тебя нет больше особой привилегии. Я отрекаюсь от тебя как от своей эфензеле. Ты будешь работать с ними и умрешь вместе с ними. Проклятие и ненависть за измену — вот твоя судьба.
7
Керрик сидел на своем обычном месте на носу лодки, поддерживая огонь. Правда, это было занятие для мальчика, а ему хотелось грести вместе с другими. Амахаст разрешил Керрику попробовать, но весло оказалось слишком велико для него. Сейчас он наклонился вперед и глядел сквозь туман на море, но почти ничего не мог различить. Морские птицы, невидимые в тумане, причитали где-то впереди. Только удары набегающих слева волн указывали охотникам направление. В другое время они дождались бы, пока туман поднимется, но не сегодня. Память о Хастиле, утащенном в воду, была слишком свежа. Сейчас они двигались так быстро, как только могли: всем хотелось закончить это путешествие. Керрик понюхал воздух, поднял голову и снова принюхался.