— Расскажи мне о повреждениях, — крикнула Вайнти, выпрыгнув на берег.
— Две фарги погибли и…
Вайнти гневным жестом заставила ее замолчать.
— Меня интересует город, а не граждане.
— Ни о чем серьезном пока не докладывали. Много мелких повреждений, вроде обломанных веток, некоторые части города рухнули на землю. Фарги отправлены на проверку новых полей и стад, но никто еще не вернулся.
— Это гораздо лучше, чем я ожидала. Донесения пусть доставляют в амбесед.
Размеры повреждений стали ясны им, когда они прошли через город. Во многих местах крыши обвалились, а прогулочные дорожки были завалены листьями. Из одного загона доносились жалобные стоны, и, заглянув туда, Сталлан увидела, что один из оленей сломал ногу во время бури. Дротик из ее неразлучного хесотсана заставил его умолкнуть.
— Это плохо, но не настолько, чтобы отчаяться, — сказала Вайнти. — У нас крепкий и хороший, разросшийся город. Скажи, может ли такая буря повториться?
— Вероятно, нет, по крайней мере не в этом году. Ветер и дождь бывают в любое время, но только в этот период бывают подобные бури.
— Год — это достаточный срок. Повреждения будут устранены, и Ваналпи увидит, что все растения окрепли. Этот новый мир жесток и упрям, но и мы можем быть такими же упрямыми и жестокими.
— Все будет, как ты решишь, Эйстаи, — сказала Сталлан, и ее слова выражали не только согласие, но и уверенность в том, что ийланы выполнят все, что бы она ни приказала. Выполнят любой ценой.
11
Альпесак рос, и через некоторое время его раны зажили. Целыми днями Ваналпи и ее помощницы осматривали город, ведя детальную запись повреждений, нанесенных ураганом. Применение гормонов ускоряло рост растений, и вот уже лиственные крыши разрослись гуще прежнего, дополнительные древесные стволы и воздушные корни стали стеной. Но простое восстановление не устраивало Ваналпи. Крепкие виноградные лозы, жесткие и эластичные, обвивали стену и прорастали сквозь крыши.
Однако город не только укреплялся, но и становился более безопасным по мере того, как с каждым прошедшим днем в окружающих джунглях расчищались все новые участки. Это расширение, казавшееся со стороны случайным, на самом деле умело планировалось.
Самая опасная часть работы делалась Дочерями Смерти. Хотя от диких животных их защищали вооруженные фарги, они не могли защитить их от несчастных случаев: ушибов, ран, от колючек или укусов змей, в изобилии водившихся здесь. Многие из них были ранены, некоторые серьезно, несколько умерло. Но это не тревожило Вайнти: город для нее стоял на первом месте.
После того как распространились личинки, смерть джунглей стала всего лишь вопросом времени. Прожорливые гусеницы были выведены специально для этой цели. Птицы и животные находили их горькими, а гусеницы находили всю растительность соответствующей своему вкусу. Слепые и ненасытные, они ползли по стволам деревьев и сквозь траву, уничтожая все на своем пути. Только скелеты деревьев оставались там, где проходили они. Наевшись, они превращались в отвратительных существ, покрытых щетиной, длиной в руку ийлана.
Затем они умирали, поскольку смерть была заложена в их генах и гарантировала, что эти существа не сожрут весь мир. Итак, они умирали и гнили в слое своих собственных выделений. Сущность проекта Ваналпи и других генных инженеров была отчетливо видна даже в этом. Черви нематоды с помощью бактерий в своих внутренностях превращали отталкивающую массу в удобрения для почвы, затем пускались жуки, поедавшие мертвые деревья, всходила трава, и высаживалась колючая изгородь. Новые площади буквально выедались у джунглей, отталкивая их прочь от города и образуя еще один барьер против опасностей, скопившихся там.
В этом медленном продвижении не было ничего неестественного или грубого, ийланы жили так же, как и их окружение, являясь частью внешней среды, и были тесно с ней связаны. Размеры площадей, которые они завоевывали, невозможно было проектировать, они зависели только от сопротивления листвы и аппетитов гусениц.
Пасущиеся стада изменялись точно так же. Каждый раз, когда урукето возвращался из Инегбана, он привозил оплодотворенные яйца или новорожденных детенышей. Самые беззащитные виды размещались возле центра города, а на естественных пастбищах могли расти до достижения зрелости урукуб и онетсенсаст. Эти бронированные, но мирные всеядные паслись сейчас на краю джунглей: громадные размеры, большие рога и бронированная шкура защищали их от всех опасностей.