— За городом — поля, уже полные животных всех видов, приятных и для глаза, и для желудка.
Пока они шли через луга с пасущимися на них животными, Вайнти приказала вооруженной охране следовать впереди. Сквозь высокие стены из переплетенных стволов и шипов видны были гигантские туши урукубов, поедавших зеленые листья на краю джунглей, и даже на этом расстоянии был слышен в их двойных желудках грохот камней, которые помогали им переваривать огромное количество поглощаемой пищи. Малсас некоторое время молча смотрела на это зрелище, затем повернулась и направилась к центру города.
— Ты хорошо потрудилась, Вайнти, — сказала она, — и все сделала хорошо.
Жест Вайнти, выражающий благодарность, несмотря на свою ритуальность, был полон искренней признательности. Похвала Эйстаи настолько выделялась среди других похвал, что в эту минуту никакие коварные или завистливые мысли не могли возникнуть в голове Вайнти. В этот момент она готова была последовать за Малсас на верную смерть. Возвращаясь, они позволили остальным подойти поближе, чтобы те могли слышать разговор: для них это был единственный способ учиться и запоминать. Только когда они прошли через отверстие в стене Истории, их разговор снова вернулся к не очень приятным вещам, поскольку история на стене была мертвой.
Между кольцами амбесед и берега рождений колючая стена истории. Запечатленное на ней было символической защитой того, что когда-то имело смысл и значение. Неужели ийланы когда-то действительно размахивали огромными крабами, вроде хранящихся здесь, используя их как орудие для защиты самцов? Это была правда, но не всегда об этом знали. Жгучая крапива наверняка использовалась в прошлом так же, как и сейчас, но причем здесь эти раковины гигантских скорпионов? О них не было известно ничего, и все же эти экзоскелеты хранились здесь, а до того были осторожно сняты со стены в Инегбане и привезены сюда, как знак непрерывности города.
Поскольку стена была также и живой историей, на стороне, обращенной к берегу, закреплялись тела мертвых хесотсанов, к которым позднее прикладывались черепа убитых ими.
В самом конце находился округлый череп с пустыми глазницами, выбеленный солнцем и окруженный наконечниками копий и острыми каменными лезвиями. Малсас удивленно остановилась перед ним и потребовала объяснений.
— Это один из устозоу, населяющих эту землю. Все черепа, которые ты видишь здесь, принадлежат меховым, теплокровным и вонючим устозоу, которые угрожали нам и были нами убиты. Но этот безымянный был хуже всех. Со своими остроконечными камнями они совершили такое, что было хуже всего остального.
— Убили самцов и детенышей? — Малсас произнесла эти слова с безразличием к смерти.
— Да. Мы нашли их и убили за это.
— Разумеется. Больше от них неприятностей не было?
— Нет. Этот вид не жил здесь, а пришел с севера, мы выследили и убили их, всех до единого.
— Значит, теперь берег в безопасности?
— За исключением коралловых рифов. Но они растут быстро, и, когда достигнут достаточной высоты, мы начнем первые рождения. Тогда берег рождений будет безопасен во всех отношениях. — Вайнти вытянула руку к белому черепу. — И особенно обезопасен от этих убийц младенцев.
— Нам никогда больше не придется беспокоиться о них.
12
Пища в этот день была особенной, по случаю прибытия Малсас и ее окружения. События подобного рода были настолько редки, что самые молодые фарги, никогда прежде не видевшие такого, возбужденно крутились вокруг весь день и переговаривались друг с другом. Впрочем, были такие, что прислушивались. В повседневной жизни ийлан, хотя они питались хорошо и не ложились спать голодными, мясо было редкостью. Каждый мог принести широкий лист в одну из мясоразделок и получить порцию восхитительного мяса, которую полагалось есть в каком-нибудь укромном месте. Это был привычный способ получения пищи, и никто не представлял, что может быть иначе. В тот день жители города почти не работали, они заполняли амбесед, плотно прижимались к ее стенам, карабкались на нижние ветки ограды в стремлении увидеть побольше.
После осмотра города и его полей Вайнти и Малсас отправились в амбесед. Там Малсас встретилась с ответственными за растения Альпесака, проведя большую часть времени с Ваналпи. Наконец, удовлетворенная услышанным, она отпустила всех и поговорила с Вайнти.
— Тепло солнца и растения этого города заставили меня забыть о зиме. Я вернусь в Инегбан с этой новостью. Это сделает следующую зиму менее холодной для наших граждан. Эрефнаис доложила, что урукето загружен, хорошо накормлен и готов отправляться в любое время. Мы поедим, и я покину вас.