Миллиарды людей обучаются и умеют жить в своем обществе. Но умение жить в обществе и умение понимать его не только не совпадают, но являются в какой-то мере взаимоисключающими. Виртуозы по умению жить в обществе (карьеристы, предприниматели, ловкачи, мошенники) обычно являются полными кретинами в понимании его, а те, кто понимает свое общество (что встречается чрезвычайно редко), как правило, бывают плохо приспособленными к практической жизни в нем.
Понимание того или иного конкретного общества зависит от многих факторов, в том числе от того, какими методологическими принципами руководствуется исследователь. Эти принципы предопределяют то, что именно исследователь заметит в изучаемом обществе и как истолкует замеченное. На Западе не было недостатка как в общефилософских, так и в общесоциологических концепциях и теориях. Но во всем том, что мне довелось узнать на эту тему, я могу согласиться лишь с отдельными утверждениями отдельных авторов, но не могу принять ни одну из их концепций и теорий целиком.
В области логики и методологии науки я работал профессионально в течение многих лет. Я разработал свою логико-философскую концепцию. Заинтересованный читатель может познакомиться с ней в моих опубликованных работах.[3]
В области социологии мне приходилось когда-то знакомиться с работами таких авторов, как О. Конт, Ф. Теннис, Г. Зиммель, Э. Дюркгейм, Г. Спенсер, В. Парето, М. Вебер, Т. Веблен и многие другие. Само собой разумеется, я досконально изучал марксистскую концепцию общества. Я отдавал и отдаю должное всем им, но не настолько, чтобы стать их последователем. Я выработал для себя свою "общую социологию", многочисленные идеи и принципы которой заинтересованный читатель может заметить в моих социологических и литературных работах о коммунистическом обществе.[4]
Многие мыслители рассматривали человеческое общество как организм. Такую идею можно найти уже у Вико. В России сходную идею развивал Н.Я. Данилевский и В.О. Ключевский. В XX веке Шпенглер и вслед за ним Тойнби рассматривали историю человечества как ряд гигантских сверхорганизмов, переживающих периоды возникновения, детства, юности, зрелости, расцвета, упадка, старости и умирания. Идею рассматривать общество как живой организм высказывали О. Бальзак, Н. Винер и другие. Еще дальше в этом направлении пошел социальный дарвинизм и социобиология, которые распространили биологические законы на явления социальные (например, Эдвард Уилсон).
Человеческое общество действительно по многим признакам сходно с такими биологическими организмами, как животные и люди. Но достаточно ли этого сходства, чтобы считать общество организмом? Это вопрос терминологический. Можно термин «организм» определить так, что только пространственно локализованные индивидуальные живые существа попадут в число организмов. Но этот термин можно определить и более широко, включив в число организмов и объединения организмов в узком смысле, например — стаи и стада животных, муравейники. Очевидно, в первом случае общество не попадет в число организмов, во втором — попадет.
Во избежание терминологической путаницы я буду употреблять выражение "базисный организм" для обозначения организмов в приведенном выше узком смысле слова и выражение "социальный организм" — в широком. Так что человеческое общество в таком словоупотреблении есть социальный организм, состоящий из базисных биологических организмов — людей.
Имеются определенные законы, касающиеся взаимоотношения социального организма как целого и его базисных организмов, — законы органичности. Так, имеет силу закон адекватности базисных организмов и построенного из них социального организма. Из клопов или тараканов не построишь общество такого вида и масштаба, какими являются западные страны. Более того, не любой человеческий материал способен на это.[5]
Надо различать то, как структурируется социальный организм сам по себе, в силу своих законов структурирования, и то, как его расчленяет и как классифицирует его части исследователь в целях удобства описания этого организма. Совпадение тут далеко не всегда имеет место. Мясник расчленяет животное и классифицирует его части иначе, чем ученый анатом, хотя отчасти их позиция и может совпадать. В большинстве социологических, политологических и экономических сочинений западных авторов, которые попадались мне на глаза, западное общество расчленяется по "принципам мясника", а не анатома. В этом обществе, например, нет таких эмпирических частей, как высшие, средние и низшие слои, определяемые величиной доходов. Можно предложить различные способы измерения доходов, вследствие чего изменится и разделение людей на слои. А между тем до сих пор население западных стран делится прежде всего на слои именно по этому принципу «научных» мясников. И при этом высмеивается марксистский «классовый» подход, который ничуть не хуже упомянутого «слоевого». Социальный организм, в отличие от биологического, одновременно структурируется во многих измерениях, — он многомерен. При этом его «органы» и «ткани» не имеют таких четких форм, как в биологическом организме. Границы между ними подвижны и неопределенны. Причем они проникают друг в друга по самым различным каналам. Это делает невозможной одномерную классификацию его элементов. Многие недоразумения, трудности и споры в социальных исследованиях возникают в значительной мере из-за того, что структурно подвижное и многомерное образование пытаются рассматривать как четко фиксированное структурно и одномерное. Например, к какой социальной сфере отнести государственную власть? Относят, разумеется, к политической. И это верно. Но государство есть одновременно и элемент социально-экономической сферы. И дело тут не просто в том, что оно выполняет какие-то экономические функции, "вмешивается в экономику", вызывая гнев апологетов свободной конкуренции. Дело в том, что экономика просто немыслима без государства как ее составного элемента. Или к какой сфере отнести производство духовных ценностей? Оно одновременно относится и к сфере экономики, и к сфере культуры, и к сфере идеологии. И опять-таки тут имеет место не просто вмешательство экономики в культуру. Сама культура есть составная часть экономики. Аналогично идеология есть часть культуры, культура — сфера и средство идеологии. Еще более разительный пример многомерности западного социального организма дает ситуация со сферой средств массовой информации, в которой перекрещиваются сферы бизнеса, государственности, идеологии, пропаганды, гражданского общества.
3
Основы моей методологии науки читатель может найти в моих книгах "Основы логической теории научных знаний" (1967), "Логическая физика" (1974) и других.
4
В социологических эссе "Коммунизм как реальность" (1981), "Сила неверия" (1986), «Горбачевизм» (1987) и "Кризис коммунизма" (1991), в публицистических работах "Без иллюзий" (1979), "Мы и Запад" (1981) и "Ни свободы, ни равенства, ни братства" (1983), а также в литературных произведениях "Зияющие высоты" (1976), "Светлое будущее" (1978), "Желтый дом" (1982) и "В преддверии рая" (1979).
5
О роли человеческого материала писала Маргарита Баранова (Апраксина) в работе "Письмо Зиновьеву", которая не опубликована.