В монастыре всё шло обычным ходом. Каждый занимался своим делом. Наставники упражняли себя и готовили учеников. Здесь нет того принципа обучения, как на Западе.
— Вас ожидают, почтенный, ученики, — подошел настоятель монастыря. — После первой встречи они получили хороший стимул. Теперь их интересуют вопросы реинкарнаций и бессмертия.
— Не мало.
— Для них, конечно, это гипотеза. Но Вы умеете говорить о неведанном так, что это зажигает их стимуляторы.
— Есть и риск.
— Понимаю. Они могут ваять это как знания и руководство. Это риск, но мы стараемся их не допускать в область линейного ума.
— Каким образом?
— Однажды Вы предложили не избегать тренировки ума, а разрабатывать в нём альтернативные очаги.
— Это всего лишь для перестраховки от развития отрица ния. Ум всё равно не имеет пути к просветлению. Даже мно госложные знания остаются лишь знаниями.
— Для начинающих — это главная опасность.
— Хорошо, я согласен.
Собрались все. Монахи и наставники сели так, чтобы ученики постоянно находились бы в поле их восприятий. Это своего рода живые приборы. Создаётся общее тело. Это тело чувствительно к состояниям. Созидательность выражается в качествах изначально. Лишь потом человек в делах, реагировании и словах реализует эти качества на предметности. Обыденные люди не чувствуют своё основание в качествах. Они, бывает, говорят о хорошем и плохом настроении. Но главными по наивности поставят события. Уже в древней «Книге Перемен», И Цзын, пишется: «Каков ты, таковы и события». Но в монастыре слагается ещё и общее тело. Каково состояние этого тела, таковы и события монастыря. Впрочем, это касается любых человеческих объединений. Лишь талантливые руководители чувствуют это. Нельзя ударять по духу народа. Тело государства может заболеть, тогда и потекут события, ухудшающие здоровье государства. Много было бездарей в правительствах, но такие государства после мучительной болезни умерли. Так умерли империи Древнего Рима, фашистской Германии, Советского Союза. Бывало, что умирали и монастыри. Это случалось всякий раз, когда в настоятели попадал знающий монах. По естественному инстинкту ума он устанавливал иерархию, вводил в ритуалы почести, заставлял изучать древние писания, поощрял успевающих в этом. Вскоре вокруг него собирались точно такие же наставники. Естественно, что они не владели свойствами восприятий. Но начитанность становилась показателем. Знали много и изучали наизусть святые тексты. Но всё это шло во вред. Ученики, доверяя наставникам, вскоре приобретали тягу к славе, успехам, победам. Боевые искусства превращались в бой. Они уподоблялись людям Запада. Из таких монастырей выходили разрушители. Дурная слава быстро катилась о таком монастыре, и он начинал чахнуть.
— Я надеюсь, что наставники позволят своим ученикам не только задавать вопросы, но и высказывать свои мнения.
— Это уже согласовано, — ответил настоятель.
— Тогда я тоже буду высказывать свои мнения относительно присутствующих.
— Нам это на пользу.
— Не должна соблюдаться иерархия.
— У нас в монастыре нет такого. Есть мастерство разных уровней.
— Вы, наверное, много слышали о реинкарнациях. Каковы ваши мнения об этом?
— Это последующие рождения?
— Это цепь рождений и смертей?
— Каких рождений и каких смертей? — решил уточнить Дон Мен. — Кто из вас присутствовал на своём рождении и на своей смерти?
— Нам рассказывают о том, что просветлённые знают о своих предыдущих жизнях.
— Зато я вас не понимаю, — разочарованно сказал Дон Мен. — Знает ли семя яблони о предыдущем своём рождении в виде яблони?
— Для учеников это трудный вопрос, — сказал один из наставников. — Знает, но в потенции. Иначе, из семени яблони вырастала бы сосна или осина.
— Кто может помнить о своих предыдущих рождениях?
— Лишь тот, кто воспринимает содержание потенции зерна.
— Иными словами, зерно должно воспринимать само себя, — уточнил Дон Мен. — Есть ли в зерне маленькие листья, корни, ствол, будущие цветы?