— С позиций их ума, это не постижимо.
— Как они могут «вытряхнуть» из своих голов ругательские слова?
— Никак.
— Какой можно сделать вывод из такого понимания страданий людьми Запада?
— Таким умом и поведением они усугубляют страдания.
— Верно ли пессимистичное понимание ими «Благородной Истины»?
— Верно, так как они получают подтверждение.
— Как эта же истина может оказаться благотворной?
— Для этого нужен другой ум. Нужно сменить точку отсчёта. Для этого следует выйти из линейного ума. Линейный ум людей Запада берёт одностороннюю направленность. Он отстаивает «своё» и отторгает всё «чужое». Так в «чужое» попадает собственная часть понятий такого человека. Он должен ощутить, то, что он отрицает как бескультурье, принадлежит ему.
— Почему? — раздался голос ученика.
— Если у тебя есть зрение, то тебе есть чем видеть. Если бы отрицающий бескультурье не имел в себе этого содержания, го есть бескультурья, то, как бы он понял, что это плохо? Поэтому он отрицает себя в самом себе. Одной части себя он отдаёт предпочтение и называет это культурным. Эту часть он не будет отрицать. Другую свою часть он называет бескультурьем, и будет бороться сам с собой. Здесь вступает в роль вторая часть этого же спектакля: своё не может отрицаться, поэтому бескультурье, находящееся в личных понятиях, резко приписывается другим людям.
— Я это понял.
— С этого момента ты сменишь поведение. Станешь ли ты упрекать людей в их бескультурье?
— Нет. Так как я и есть бескультурье, но себя отрицать я не ногу.
— Вот таким умом можно повернуть полярность от отрицания людей к контактности с ними.
— Но есть ум, который имеет двунаправленное состояние, подсказал Дон Мен.
— Я понимаю так, что прекращение поиска причин своих страданий в сторонних людях является ступенью в самосознании, — сказал монах.
— Что из того для практики?
— Теперь ум может понять, что нет внутреннего и нет внешнего. Всё принадлежит личному. Нельзя жить чужую жизнь. Нельзя переживать чужую эмоцию. Нельзя знать чужие знания.
— Как это отразится на практике?
— Если некого отрицать, то ученик будет прогрессировать. Если нет носителей причин страданий, то нет врагов. Не с кем бороться. Следовательно, ученик лишен отрицания и угнетения самого себя.
— Не кажется ли это пассивным? — обратился Дон Мен к ученикам.
— Если нет раздражения, которое принадлежит мне, то я более стимулирован, чем в злобе.
— Злой человек плохо ориентируется, хотя уверен в себе. Это я знаю по искусству боя. Он резок в силе, но слаб в жизненном объёме. Его не нужно побеждать, так как он добьёт сам себя. Нужно только радостными маневрами выиграть время.
— Отрицание накапливается и угнетает. Со временем человек теряет жизненные радости.
— Я видел, как такие люди болеют.
— Итак, отрицание делает человека уязвимым, — подытожил Дон Мен.
Тут он обратился к монаху и спросил:
— Но есть ли теперь страдания?
— Нет.
— Как быть с аксиомой Будды?
Монахи сидели в напряжении. Такого поворота они не ожидали. Логика Дон Мен простая: если кто-то находится в радости, то он лишен страданий. Для такого «Благородные Истины» Будды будут нелепыми. Для кого тогда они? Но если они не для всех, то тогда это не истины. Дон Мен покусился на святая святых монастырей. Как быть? Может, преподобный ошибся?
— Такие глубины нужно разобрать собранием наставников, встал с места настоятель и дал тем знать, что встреча окончена.
В горах весть разлетается быстро. Никто не знает, как от монастыря к монастырю передаются сообщения. Монахи практикуют по-разному. Одни ходят по горам с такой скоростью, что на равнине конь не догонит. Другие практикуют знание сущности, то есть непосредственное знание. Для этого не нужно преодолевать расстояния. Это не похоже на телепатию людей Запада. Если есть слагающие части в теле обстоятельств, то носитель появится. Где он будет конкретно, не имеет смысла. Состоится факт реализации. Многие готовы были к рождению Дон Мена в себе. Многовековая традиция тоже может состариться. Как и любое тело, традиция сначала созревает. Затем даёт плоды. Наконец, она стареет. Откуда придёт новый росток, никто знать не может: на то он и новый. Знать можно лишь старое.
В чём же состарились традиции монастырей? В знаниях. Сначала есть аксиомы, высказанные каким-либо просветлённым. Они несут созидательность не своим содержанием, а стимулами. Начинается подъём. Чудеса подтверждают истины. Но по мере этого накапливается информация. Она корой наращивается на молодом побеге. Теперь нужно это выучивать. Ритуалы множатся. Ритуалы собираются не со ала. Ктото нашел вариант чуда. Другим предлагается это знать: может быть пригодится. Время становится неумолимым. Чем дальше и дальше, тем кора знаний крепче и крепче. Не пробиться сквозь неё молодым побегам. Нужен приход Майтреййи.