Ясно. С тех пор как мы очнулись четыре дня назад, чего Шон с нами не делал! В пруду с горячими источниками мы плавали по три-четыре часа ежедневно — я чувствовала, что ещё немного, и у меня сами собой отрастут плавники и рыбий хвост. Верхом ездили — Шон сказал, что при этом работает поясница и вообще нагрузка на спину как раз такая, какую нам сейчас надо. По городу гуляли. Зверинец Академии посетили, на трофейного мамонта полюбовались. Только я, хоть и старалась показать, что всё хорошо, даже здорово, тоже чувствовала себя странно, словно всё это и не со мной. Словно смотрю со стороны через толстое стекло на кого-то другого. Другая худенькая девушка с грустными карими глазами расчёсывает длинные волосы перед зеркалом… аккуратно ест за столом… читает в саду под миндалём — уже не цветущим, а обвешанным зелёными фигулинами — книгу. Прежде б я от радости — мы гостим в доме семьи Астер в Галарэне, а Шон заглядывает каждый день — в себя прийти бы не могла. А сейчас радость полиняла, как много раз стиранная тряпка, а жизнь потеряла вкус.
И Аскани тоже ходил как в воду опущенный. Сначала очнулся, обрадовался — и тому, что жив, и тому, что я рядом, а потом притух. Без конца пропадал в саду, где часами сидел на пригорке, глядя на Галарэн. И ко мне с поцелуями больше не лез. Даже наоборот, будто сторонился. И постоянно держал мысли закрытыми. Я пыталась с ним поговорить, но ничего не добилась.
Похоже, хоть наши спины и стали снова почти такими же гладкими, как раньше, на душах остались раны и шрамы. И что с этим делать, я не знала.
А ещё я очень беспокоилась за свою слишком рано зарычавшую драконицу. Рано, слишком рано та дала о себе знать. Недоносок. Хилый недокормыш, как я сама. Вдруг она не выживет — не хватит меня, моей магии, энергии — и погибнет? Ведь второй раз драконы не зарождаются… Но единственное, чем я могла помочь, это медитировать как можно больше и чаще. Если ей нужна магия — пусть берёт!
Хотя и тут было не всё гладко. Обычно во время медитаций я представляла себе заснеженную поляну под полной луной. Синюю, зимнюю… Переливался и искрился снег, отражая лунный свет… Всё казалось прозрачным, чистым, прохладным. Хрустальным. А сейчас моя луна почти погасла, превратилась в бледно-серый диск в чёрной пустоте. Остался только мерцавший бледный огонь Источника в снегу и подступавшая со всех сторон ледяная непроглядная тьма…
Я понимала, почему так случилось. Я было поверила, что всё будет хорошо — я в безопасности, у меня есть друзья, семья, Аскани, Шон, место в жизни, цель впереди. Я забыла, почти забыла, что такое беспомощность и боль. И вот мне напомнили. Показали, что в любой момент всё, что у меня есть, могут отнять. Что сама я — лишь пешка и никогда не стану ничем иным. Что жизнь — всего лишь напрасная попытка избежать страданий. Но, как ни старайся, тебя достанут всё равно.
Так откуда взяться свету и теплу?
Подняла глаза:
— Шон…
— Что, воробей?
— Я домой хочу.
Шон склонил голову набок, уставился на меня. Я и сама удивилась сказанному. Что такое я произнесла? И где мой дом? Школьное общежитие, хоть там мне и было хорошо, — всего лишь временное пристанище. Ещё год, и я покину «Серебряный нарвал» навсегда. Замок Сайгирн — тоже не моё. Высоченные серые башни, крутые каменные лестницы, гулкие коридоры, чужие люди — что я там потеряла? В бывшей избе Тирнари, где я когда-то впервые в жизни почувствовала себя в тепле и безопасности, теперь жил патруль. Тогда что я имела в виду? Куда я хочу? Выходит, нет у меня дома…
— Я уже триста тридцать зри раза проклял тот день, когда мне показалось, что идея сплавать на Понехъёлд — хорошая! — вздохнул Шон. — Знаешь, а если дома нет, может, стоит его построить? Какой ты хочешь?
Какой? В лесу и ото всех подальше… Чтоб ни богов, ни людей. Одни ёлки вокруг.
— Понял. Сейчас пойду, потолкую с твоим выхухолем. Я до сих пор к нему в мозги не лез, решил, раз держит ментальный щит, то и пусть… но надо ж разобраться, что у вас за фигня творится? Посиди тут, подожди.
Подожду, конечно. Я уже три дня как никуда не спешу.
Шон прилетел минут через двадцать. Уселся рядом. Потёр кончик носа, взъерошил волосы. Уставился блестящими карими глазищами на меня. И произнёс:
— Гм-м…
После такой солидной подготовки и всего лишь «гм»?
— Слушай, воробей. Я обещал, после того как появится твоя дракошка, говорить с тобой прямо, как со взрослой. Хотя не ждал, что это случится так скоро. Тебе ж по-прежнему нет пятнадцати — ну какая ты взрослая? Но слово есть слово. Да и ситуация такая, что по-другому не выйдет. В общем, если коротко, Аскани тебя любит, но считает, что от него одни неприятности и что… — Шон замялся, — с кем-нибудь другим тебе будет лучше. А он должен уйти.