Вербовщик попробовал было дать Шейну оплеуху, чтобы не срывал план по найму, но Шейн увернулся, а Дуглас придвинулся и спросил свысока с огромным интересом:
— Где-где находится Пенсильвания, говорите?..
Поскольку вербовщик на добрую голову был ниже Дугласа, он предпочел ретироваться.
Дуглас оглянулся вокруг, окидывая взором восточную часть парка, щедро украшенную иммигрантскими стайками, и спросил:
— Дэн, а ты на экскурсию в Касл-Гарден сходить не хочешь?
— Что, сейчас? — удивился я. — А обедать?
— Нет, не сегодня, конечно. Мне еще надо визит согласовать, — отозвался Дуглас. — А насчет пообедать… я тут знаю одно хорошее местечко…
Ресторан, куда он нас привел, явно не относился к разряду фешенебельных, но тут было довольно мило, а главное, чисто и не пахло ничем подозрительным, разве что рыбой, потому что специализировался ресторанчик на морепродуктах. От устриц мы, жители глубококонтинентальных штатов, с подозрением отказались, но попробовать омаров Дуглас нас уговорил, хотя и с некоторыми трудностями.
— Это же раки! — уверял нас Шейн. — Раки-переростки! Это же только как наживку для рыбы можно употреблять, а жрать их… Мы что, каджуны какие-нибудь или шведы?
— Ешь, — пробормотал я, разделывая упитанного лобстера. — Дело к тому идет, что скоро этих тварей только богачи будут есть за бешеные деньги.
— Вы шутите, мистер Миллер, — отозвался Трейси. — Это же пища бедняков, этих лобстеров тут как грязи, их на удобрение для полей вылавливают. Ну и конечно, для таких, как мы гостей из прерий, это экзотика… попробовать интересно. А богачи нормальное мясо любят, а не этот… заменитель курятины, — тем не менее, Трейси этот заменитель ел с большим аппетитом.
— Это сейчас — лобстеров как грязи, — сказал я. — И бизонов — как грязи. А через четверть века оглянешься — где те бизоны? А нету. Сотня голов на всю Америку осталось. А где лобстеры? В дорогих ресторанах, на вес золота.
Помянутый в этой главе пароход «Скотия» через несколько недель после этой прогулки, а именно 13 апреля 1867 года будет случайно протаранен подводной лодкой «Наутилус»: «В двух с половиной метрах ниже ватерлинии появилась аккуратная дыра в виде равнобедренного треугольника». Несмотря на дыру и благодаря водонепроницаемым отсекам, пароход благополучно доберется до Ливерпуля… ну, во всяком случае, так пишет Жюль Верн в романе «Двадцать тысяч лье под водой».
Если же не отвлекаться на классику научной фантастики, то «Скотия» была последним атлантическим лайнером, снабженным гребными колесами. Более поздние лайнеры строились уже с винтами. На момент первого рейса это было второе по величине судно после злополучного «Грейт Истерна». Это было роскошное судно, которое которое могло взять на борт 273 пассажира первого класса и 50 второго, но в коммерческом отношении оказалось не очень успешным проектом, так что двадцать лет спустя его снабдили двум винтами и переделали в кабелеукладчик. Как и «Грейт Истерн», да.
Глава 12
Когда мы приблизились ко входу в Замковый сад, мы обнаружили, что пройти через него почти невозможно. Проход был забит транспортными средствами, торговцами дешевыми сигарами, яблоками, всяким уличным фастфудом, — и так называемыми раннерами (runners), что в данном случае означает не "бегун", а скорее комиссионер: пансионы или всякие фирмы и фирмочки, которые пытались заработать на иммигрантах, платили им за каждого затащенного клиента какую-то денежку. Метод раннеров был прост: завидев подходящего иммигранта или, лучше, семью иммигрантов, раннер хватал какой-нибудь сундук из багажа или мелкого отпрыска и быстрым шагом удалялся в сторону своих работодателей. Приезжие, не желая расставаться с сундуком или отпрыском, поспешали за ним. Со мной чуть не столкнулся такой молодчик, в весьма бодром темпе тащивший на плече большой мешок, а под мышкой — отчаянно ревущего годовалого малыша. За ним семенила мамаша, обремененная корзиной, мешком и двумя детишками постарше, уцепившимися за юбку. За ней степенно, без особой спешки и волнения, но быстро с чемоданами шагал отец семейства, дымящий трубкой, как паровоз, а уж за ним сухая старуха и девочка подросток волокли дедулю и несколько пухлых узлов.
Каждый выходящий из ворот иммиграционного центра был встречаем оглушительным хором голосов, предлагающих кто извозчика, кто ночлежку, кто отель. Редких счастливчиков встречали ранее прибывшие на американскую землю родичи, легко отмахивающиеся от раннеров кулаками и матерным словом. Остальные обычно пугались от напора предлагаемых услуг, и сдавались на милость аборигенам.