Мы остались стоять на берегу вместе с герром Шварцем, который обнимал лисью шубу, приготовленную для мерзнущей на другом берегу Пото младшей дочери. Ветер почти утих, метель начала вырождаться в дождь со снегом. От лисьей шубы остро воняло нафталином пополам с мокрой псиной.
Вернулся Норман и произвел подсчет пропавших детей:
— Четверо Макферсонов, трое Браунов, одна от Шварцев, трое из Уайрхауза. Итого одиннадцать человек.
— А Шейн? — спросил я.
— Так твоего велосипеда нет, Шейн, значит, в городе, — возразил Норман.
Джейк и Джемми с охапками одеял уже скрылись в зарослях, минут через десять оттуда показалась процессия: подростки по двое, по трое под одним одеялом выбегали к парому, и там садились, закукливаясь, чтобы сохранить тепло. Фокс подгонял и помогал укрываться. Следом взрослые тащили на руках четырех самых младших, закутанных с головы до пяток.
— Двенадцать, — посчитал Норман.
— Еще и Джефферсон, — догадался я.
Пото неширока, паром пересек ее в считанные минуты.
— Бегом все в Уайрхауз! — крикнул Норман. — Там печь затопили!
И все спасенные ребятишки гурьбой рванули, куда сказано. Тщетно Макферсон пробовал отделить своих отпрысков — даже самые мелкие ускользнули из рук, волоча за собой по грязи одеяла. Тщетно Шварц пытался напялить на дочь мокрую шубу — она вырвалась и убежала в Уайрхауз. Там они набились в комнату миссис деТуар поближе к печке и загалдели, заново переживая приключение.
Вот так у нас в этом году началась зима. Правда, через несколько дней опять вернулось лето, но кто-то уже чихал и сопливил, кто-то кашлял, а у герра Шварца открылся полноценный бронхит.
Глава 2
Мы с Джейком разбирали на дрова верхушку дерева, что чуть не порушила нам дом, когда на своем суррее подъехал мистер Кейн. Рядом с ним сидел Дуглас, и Кейн посматривал на нас с неудовольствием: вот сейчас мы зазовем Дугласа к нам в гости и нарушим все коммерческие планы.
И мы, в самом деле, удивились намерению Дугласа снять дом, и почти обиделись, что он стал как чужой: если ему не нравится в нашем новом доме, то в Уайрхаузе комната ему всегда найдется.
— Вы же меня первые придушите, если я на рассвете начну на пишущей машинке стучать, — смеясь, возразил Дуглас. — так что я лучше отдельно поселюсь, тем более, что тут совсем рядом дом сдают.
— Да-да, — с воодушевлением подхватил мистер Кейн. — Прекрасный дом! И даже с частью мебели! Хозяева уехали в Техас и вещи не забрали…
Мы с Джейком побросали инструменты и повисли на подножках суррея, чтобы подъехать сколько-то там метров до дома, который когда-то занимали Лина и Фредерик Рейнхарты, они же Бауэры.
Дуглас, оглядываясь, прошел через весь дом, открыл заднюю дверь, посмотрел во двор и вернулся на крылечко, где мистер Кейн уже буквально копытами бил от нетерпения.
— Хороший дом, — сдержанно похвалил Дуглас. — Договорились, беру.
Мистер Кейн выгрузил из повозки багаж и укатил обратно в город с чувством, я полагаю, огромной радости. Почему-то люди, которых он привозил смотреть дом, поселяться тут не спешили. Должно быть, шестое или седьмое чувство что-то такое нехорошее подсказывало, потому что классическим «домом с привидениями» этот новенький чистенький, но малость запылившийся домик не выглядел.
Дуглас присел на ступеньки, вытянул длинные ноги и медленно, со смаком раскурил сигару.
— Хозяева, говорите, в Техас уехали? — спросил он.
— Угу, — поддакнул Джейк.
— На кухне, — сказал Дуглас, — не только чайник остался, но даже и ложки. И полупустой мешочек с сахаром на полке лежит за формой для отливки свечей. В комнате с кроватей даже матрасы убрали, но за дверью на вешалке женское платье висит, укрытое простынкой от пыли. У окна на гвоздике ножницы — почему с собой в Техас не захватили? И таких мелочей еще можно найти, если поискать. Так что рассказывайте, что не так с этим домом.
— Ага, тебе расскажешь, а ты всей Америке разболтаешь, — проворчал Джейк.
— А это что — тайна? — спросил Дуглас.
— Тайна, — ответил Джейк. — Ее только мы здесь на улице знаем, да еще несколько человек в городе.
— О господи! — воскликнул Дуглас. — Вы что, убили тут кого?
— Не мы.
— Та-ак, — протянул Дуглас. — Рассказывайте, я обещаю никому ничего не говорить. И не писать.
— И даже жестами не показывать, — с ухмылкой подсказал я.
— Ну да.
— Поклянись, — сказал Джейк.
— Джейк, — весело проговорил Дуглас. — Опомнись! Ты же квакер!
Квакеры, как я уже знал, к клятвам относились с предубеждением, считая, что обычное слово человека должно быль таким же весомым, как клятва.