— Думаю, молоток нам пока не понадобится, — промолвил доктор, увидев это. — Вам просто надо подержать его, пока я ему морфию в рот не насыплю. Только ребра ему не поломайте, у этого парня и без того хватит болячек.
Морфий пациент глотать не хотел, отворачивался, мотал головой, боль и виски отшибли ему всякое соображение, но мы навалились и кое-как его придержали. Потом подождали, пока подействует морфий, Джейк тем временем подволок дубовую столешницу, и к этой столешнице мы на всякий случай примотали веревками утихомирившегося пациента, только голову на весу оставили, чтобы в ней Брауну удобнее ковыряться было. Я тем временем сходил в прачечную и пополоскал инструмент Брауна в кипяточке: у меня не было уверенности, что Браун свой зубодерный арсенал хотя бы моет.
Дальше Браун драл зубы, а доктор ассистировал, но я не смотрел, не такое уж это приятное зрелище. Так что я отошел подальше, чтобы даже комментариев не слышать, и как-то нечаянно добрел до салуна. Там Келли налил мне пива, а я глубоко задумался: и в самом деле, почему бы нам не построить ДВС? В принципе, газовые двигатели внутреннего сгорания уже существуют…
Глава 3
— Это работать не будет! — заявил Норман, рассмотрев мои эскизы с воспроизведением фаз работы дизеля.
— Чего это? — обиделся я за честь немецкого инженера.
— Иди к Джонсу и сделай образец, — Норман пододвинул мне эскизы.
Я помялся.
— Вот то-то и оно, — промолвил Норман. — У Джонса такое не сделаешь, это надо сидеть на нормальном машиностроительном заводе и делать один образец за другим, пока не начнет что-то получаться. Поедешь в Канзас-сити экспериментировать?
— Нет, — отказался я. — У меня с Фицджеральдом не получается работать.
— Так что можешь повесить свои эскизы на стенку и любоваться исключительно платонически. Кстати, а на какое топливо ты рассчитываешь?
Я, честно говоря, об этом еще не думал. Наверное, солярку еще не производят?
— На кукурузном масле? — предположил я.
— Уйди, — попросил меня Норман. — А то у меня большое искушение послать тебя в Канзас-сити. Или куда подальше. Чего ты вообще загорелся идеями ДВС? Чем они лучше паровых?
— КПД больше.
— Почему ты тогда электродвигателями не интересуешься? Вот где КПД!
— Почему не интересуюсь, интересуюсь. Только нет у нас здесь пока электростанции, с чем работать?
— С батареями.
— Это несерьезно. То есть конечно, батареи и аккумуляторы — это очень хорошо и надо всячески развивать и усовершенствовать, но пока это барахло, а с барахлом работать не интересно.
— Ага, ты же у нас всякую экзотику любишь, вроде переменного тока.
— Ну да, — кивнул я. — Нашел экзотику. Производить удобнее переменку, на расстояние удобнее передавать переменку…
— А применять неудобно, — продолжил Норман. — Я вообще не знаю никого, кто бы применял для чего-то переменный ток… а, вспомнил! Врачи-электротерапевты его любят. Электропунктура, фарадизация мышц и прочий месмеризм!.. Нет, ну если ты решил податься в шарлатаны, то пожалуйста, развлекайся. Только давай сперва с Фицджеральдом рассчитаемся, долги закроем, а то он от нас технических новинок ждет, а не ярмарочных чудес!
— Между прочим, Квинта считает ярмарки отличным местом для проведения рекламных акций, — заметил я.
— Уйди, — попросил меня Норман. — Я сегодня нервный. Стой! Это что? — он приподнял один из эскизов.
— Электрокоса, — доложил я. — Вот тут запитываем переменным током, вот тут вращается катушка, из которой торчит проволочка — и режет эта проволочка все подряд, потому что катушка очень быстро вертится.
— И что, обязательно подавать переменный ток? — спросил Норман, разглядывая рисунок.
— Нет! Можно поставить ДВС! — сказал я и бодренько выскочил за двери.
На веранде Джейк мастерил Шейну налокотники и наколенники. Инициатором затеи выступал я, потому что если Шейн и дальше планирует быть испытателем веломонстров, которые рождала безумная фантазия Бивера, подстегнутая моими россказнями, то надо было хоть как-то защищать его от аварий. Я бы целиком запаковал его в ватный доспех (и Шейн в принципе не возражал — еще бы: специальный костюм испытателя — это круто!), но двигаться в такой одежде было неудобно, поэтому в Уайрхаузе по нашему заказу пошили комбинезон: штаны, совмещенные с жилетом и отдельно куртка с капюшоном, все из очень плотной ткани, у которой смешное название «хлопковая утка». Норман, правда, объяснил, что слово duck никакого отношения к птицам не имеет, это просто искаженное голландское слово doek, что означает всего-то «льняная ткань», а на русский язык эту утку, как я понял, надо переводить как парусина, потому что и хлопковая duck, и льняная doek как раз для парусов и применялась. Однако для велосипедиста, как это было понятно еще до пошива «утиного» костюма, толстая парусина подходила мало, поэтому костюм предназначили для чрезвычайных случаев, а повседневно Шейн носил штаны по колено из более тонкой парусины с не менее смешным названием drill — то есть, дрель. Из этой самой дрели, дешевой и прочной, в Уайрхаузе шили рабочие штаны для ковбоев, наматрацники и наволочки. Вот в дополнение к шортам из дрели и решили состряпать наколенники. В конце концов, средства защиты тоже надо на ком-то испытывать, разве нет?