Я несколько минут повисел над душой Джейка, колдующего над ватой, резиной и гуттаперчей, полюбовался страдальческой миной на лице Шейна, предоставившего свои конечности в качестве шаблонов, и, подняв велосипед, крикнул:
— Шейн, я в город!
Вдогонку мне послышался разочарованный стон нашего испытателя. Я уже заказал в Канзас-сити роудраннер самой последней модификации, но его что-то пока не торопились присылать: не то были завалены заказами по горло, не то переключились на изготовление чего-то более прибыльного.
В городе у меня дел хватало: сперва завис на заводе у Джонса, помимо прочего обсудил с ним объемы продажи вентиляторов и перспективы развития рынка колючей проволоки. Джонс перебирал рекламные проспекты фирм, производивших станки, и явно собирался расширяться.
Потом зашел в книжную лавку и спросил, не поступала ли в продажу «Алиса в стране чудес». Первое американское издание до Миссисипи, кажется, не добралось, книготорговец предполагал, что следующий тираж, возможно, будет к рождественским распродажам. «А может и не будет, — в сомнениях поведал он. — Я читал об этой книге отзыв, перепечатанный из английского журнала, там пишут, что книга очень странная, и дети после прочтения будут испытывать скорее недоумение, чем радость». Я возразил, что дети любят странное, и они с большим удовольствием скорее почитают нечто абсурдное, но веселое, чем ту нравоучительную нудятину, которую торговец пытался мне всучить в прошлый раз. Торговец сделал вид, что обиделся, но вообще-то он в прошлый раз сам сказал о той книжке, что она весьма рекомендуема для школьников, но читать ее — все равно, что жевать вату. Так что мы просто перевели разговор на другие книжные новинки, для меня, впрочем, малоинтересные, потому что того, что мне действительно хотелось бы почитать, пока еще не написали. Я захватил парочку книг, которые просил отложить для него Норман, и двинул дальше.
Путь мой лежал к мяснику. Недавнее барбекю разбудило во мне хищнические инстинкты и ностальгию. Мясо — это очень хорошо, но мне захотелось сала. Обычного белоснежного соленого сала, с чесночком. И если чеснок в наших краях редкостью не был, то сала я давно не видел. Свинина, разумеется, в Арканзасе была (да и вообще на юге была популярнее говядины), но сало я видал практически исключительно в форме бекона, причем эти извращенцы предпочитают его жарить, а я жареное сало не сильно люблю.
У мясника меня ожидал облом. Как назвать сало по-английски, я не знал, а ткнуть пальцем в предмет и попросить завернуть — не получилось. Я в прежней жизни встречался с салом уже в виде нарезанных кусками пластов, а тут ничего похожего не было, кроме того же бекона. Я попробовал объяснить, что мне надо почти такое же, но без прослоек мяса. Мясник подал мне банку с лярдом. Я еще раз попробовал объяснить, что мне нужно, мясник посовещался с коллегой из соседней лавки и меня послали к немцу-колбаснику на соседнюю улицу. Немец внимательно выслушал мои невнятные пояснения, кивнул и предположил:
— Вероятно, вам нужна слонина!
— Э?..
Я завис, пытаясь сообразить, при чем тут слоны, да и вообще, по-немецки ведь слоны не слонами называются, а элефантами, наверное, но немец удалился в погреб и вынес мне оттуда несколько кусков соленого сала: не очень толстого, но белого и весьма приятного на вкус.
— В нашей семье это называется слонина; уж не знаю почему, — рассказал мне немец. — Я кусочки в колбасу добавляю, не хотите попробовать?
Я попробовал: было очень жирно, а от колбасы я хотел не этого, поэтому сала я себе купил отдельно, выбрав кусок поаппетитнее, а колбасы взял другой, копченой, твердой до такой степени, что ее надо уже не есть, а грызть.
— А как вы используете слонину? — поинтересовался колбасник.
— Для бутербродов, — признался я. — Но хотелось бы еще и черного хлеба купить. Не посоветуете где? А то американцы называют черным хлебом совсем другое.