— Жюль Верн, говоришь? — переспросил Норман и пододвинул к себе записную книжку. — Как это имя правильно пишется?
— Не представляю, — ответил я. — Но писатель довольно интересный.
— На английский есть переводы?
— Не знаю.
— Ты, помнится, еще в прошлом году что-то в таком духе на своей лекции рассказывал, — припомнил Норман. — И тоже полагал, что лучше использовать для путешествия на Луну ракету. Но если прикинуть, сколько в этой ракете должно быть топлива, то лучше снова подумать о пушке. Если начать рассуждать, сколько пироксилина нам потребуется, чтобы выстрелить ядром весом в… ну, не будем желать слишком многого… десять фунтов…
—… на высоту хотя бы в 50 миль, — продолжил я, — то получается уж очень много пироксилина. Пушку разнесет нахрен. — Я не помнил, сколько там пироксилина запланировал для своей чудо-пушки Жюль Верн, но подозревал, что в тротиловом эквиваленте оно потянет на маленький атомный взрыв.
— А нам обязательно так высоко запускать ядро? — спросил Бивер. — Нет, я понимаю, что с первого раза нам ядро до Луны не добросить, да и зачем нам на ту Луну ядра бросать — еще селениты обидятся и нам что-нибудь сбросят, а им всяко бросать в нашу сторону легче… Но если стоит задача забросить ядро в безвоздушное пространство, то мне кажется, десяти миль более чем хватит. Помните рекордный полет британского шара «Мамонт» несколько лет назад? Коксвелла и Глейшера? Они поднялись на высоту примерно пять с половиной миль… ну, может быть, шесть, потому что там не до замеров уже стало, можно только догадываться, какова высота была. И воздуха на этой высоте уже не хватало. А если до десяти миль подняться — то там уже воздуха практически не будет.
— Для дыхания, — сказал я. — А если учитывать воздух как фактор, создающий аэродинамическое сопротивление, то надо подняться на высоту в миль шестьдесят, чтобы этот фактор исчез. Вот там и начнется настоящее космическое пространство, куда без ракет нет смысла соваться. А то, что ниже, это атмосфера, и там вполне возможны другие варианты. Хотя, конечно, и реактивные двигатели там могут сгодиться.
— Вот даже странно, — заметил как бы про себя Норман, — почему это ты для воздухоплавательных аппаратов не агитируешь за свои любимые… как ты их окрестил?.. deezel? — он ткнул пальцем в эскизы дизельного двигателя, на которые я приобрел привычку медитировать последние недели. — Ракетные же двигатели тоже будут иметь КПД больше, чем у паровоза.
— Да что угодно будет иметь КПД больше паровоза, — огрызнулся я. — Только как вы ракетный двигатель сделаете, если пока не умеете даже толковой паяльной лампы сделать?
— А ты, конечно, умеешь, — ехидно бросил Бивер.
— Я умею бестолковую сделать, — бросил в ответ я. — Вот пошли завтра к Джонсу, вместе мозгами пошевелим над моей бестолковщиной, а то у меня уже извилины в мозгах бантиками завязываются.
— То есть вы с Джонсом работаете над паяльной лампой? — уточнил Норман.
— И над лампой тоже, — подтвердил я.
— Тогда я завтра тоже с вами к Джонсу поеду. Еще один мозг лишним не будет.
Мы совсем забыли о нашем Эле, а он внимательно нас слушал да на ус мотал. Усы у него, правда, были сейчас скорее виртуальными, ничего серьезного на его полудетской мордахе пока еще не росло. После ужина, когда я полусонно размышлял, пойти ли мне на посиделки к Макферсону или тупо завалиться спать, он напал на меня с вопросом, чем ракетный двигатель отличается от ракеты, допустим, Хейла, которые в войну применялись на флоте.
Я думал недолго:
— Присобачиваешь две ракеты Хейла к велодрезине Бивера… видал ее?.. одну с правой стороны, другую слева. Поджигаешь одновременно, если тележка сдвинется с места — это ракетный двигатель. Если нет — то надо или количество ракет увеличивать, или саму ракету.
Порох, как известно, изобрели китайцы, и они же первыми придумали начинять им ракеты — вероятно, в 13 веке, если не раньше. Во всяком случае, можно уверенно говорить, что в 13 веке пороховые ракеты уже применялись китайцами в военном деле. Прогрессивные ракетные технологии весьма впечатлили соседей, и те вовсю заимствовали их — ну и соседи соседей тоже впечатлялись. В общем, уже в начале 14 века мода на военные ракеты докатилась до Европы, и известный французский историк того века Жан Фруассар даже изобрел базуку… вернее, придумал запускать ракеты из трубы для вящей точности попадания. С точностью и дальностью полета у ракет тех времен были проблемы, и довольно скоро европейские военные отказались от использования ракет в пользу более практичных пушек. Ракеты же перешли в разряд развлечений: фейерверк — зрелище красивое, тут не поспоришь.