Автор, однако, пишет роман о США, а потому возникает вопрос: а как обстояло дело с ракетами у американцев?
А оно обстояло, сразу скажем, обстояло настолько, что «красные блики ракет» зафиксированы в гимне США. Гимном эта песня, правда, стала только в 1931 году, но написана она была в 1814, по следам горячих событий — настолько горячих, что у них там сгорел город Вашингтон (в рамках англо-американской войны 1812 года).
Ничего своего в золотой век ракет американцы так и не изобрели, хотя в ходе мексиканской войны 1846–1848 годов ракеты применяли — в основном, шестифунтовые ракеты Хейла. Во время Гражданской войны ракеты применялись обеими сторонами. Так, например, 3 июля 1862 года силы Конфедерации под командованием Джеба Стюарта выпустили ракеты по войскам Союза. Конфедераты применяли ракеты и в Техасе, эти ракеты были изготовлены в Галвестоне и в Хьюстоне. Первое ракетное подразделение северян было сформировано в Нью-Йорке, но будто бы в бою так и не побывало. Зато другое ракетное подразделение стреляло по силам Конфедерации в Южной Каролине.
Ракеты обычно запускали с легких тележек, с четырьмя коваными железными трубами, каждая из которых была около 8 футов (2,4 метра) в длину, или с открытых желобов-направляющих, или просто из отдельных трубок.
И собственно, что такое ракета Хейла: та же ракета Конгрива, только Хейл пытался избавиться от длинного шеста, который исполнял роль стабилизатора, а потому сделал три наклонных выхлопных отверстия, чтобы заставить ракету вращаться в полете и этим обеспечить ей устойчивость траектории.
Глава 9
Тем временем вдруг оказалось, что рождество уже на носу.
Двадцать третьего числа Макферсон созвал родительское собрание нашей улицы, разбираться с внезапно назревшим вопросом. Я, разумеется, тоже был приглашен, как неофициальный опекун Эмили. Были еще Шварцы, Келли, миссис де Туар — короче, все, у кого были детишки школьного возраста.
Дети с нашей улицы ходили в городскую школу. Далековато, конечно, но на нашей улице не набиралось столько учеников, чтобы имело смысл открывать собственную школу: двадцать-тридцать детей разного возраста в одной комнате и учитель, который пытается управиться с этой оравой с помощью розог и деревянной линейки.
Городская же школа, на взгляд Макферсона, была сейчас переполнена, и толку от нее большого не было: попробуй научиться чему-нибудь, когда сидят чуть не на коленях друг у друга, да и гвалт в классе такой, что учителя попросту не слышно. Но городской школьный совет, когда Макферсон поднял вопрос о расширении школы и найме дополнительного учителя, послал нашего Джемми подальше: ты, мол, вообще не арканзасец, а числишься белым членом племени чокто, и дети твои индейцы, учить их мы не обязаны, потому что проживаешь ты на территории племени, за границей штата, и кого волнует, что твой забор идет аккурат по этой границе? Отправляй детей в индейскую школу, если наша не нравится!
Индейцы Макферсона тоже послали: не так энергично и скорее намеками, но фактически это было оно самое. Денег на Индейской территории не было, а то, что было, бросали на восстановление хозяйства. Школы, которыми территория славилась до войны, были разорены, а кое-что вообще сгорело. В городках еще собирали классы миссионеры, чтобы хоть буквам научить, однако большинство населения жило вдали от дорог, на одиноких фермах, и для обучения этих детей руки дойдут разве что через год-другой. Ближайший город на Индейской территории был Скалливиль, десять миль с гаком — для Макферсона далековато. «Ну у вас же там Форт-Смит под боком? Отправляйте туда, тем более, что и толку там больше будет».
Макферсон пораскинул мозгами, совершил еще немного движений телом и душой, прозондировав почву среди миссионеров, работавших на территории чокто, и теперь был готов объявить нам, что открывает школу от пресвитерианской миссии — прямо на нашей улице, в своем дворе. Под классное здание он собирался определить ту времянку, в которой его семья перекантовалась прошлую зиму. Да, школьников на нашей улице мало, но в школу будут приняты дети с ближних индейских ферм.
— А они по-английски-то говорят? — поинтересовался Келли.
— Если не говорят — их научат, — ответил Джемми. — А если кто-то не хочет, чтобы их дети учились с индейцами, то никто не мешает по-прежнему посылать детей в городскую школу.