Дуглас неожиданно для себя получил мат и отвлекся от мыслей о Поле Морфи, ни на что не годном великом шахматисте.
— А мистер Виллих вам зачем? Вы тоже репортер? — спросил Дуглас своего удачливого соперника.
— Хотелось бы, но нет, — ответил юнец. — Иногда приношу ему новости из нашего Deutsche Gesellschaft. Статьи пока не получаются. Но не теряю надежды.
— Вы давно приехали в Штаты?
— Два года назад.
— И где с той поры работали?
— О, где только не работал! — юнец не очень весело ухмыльнулся. — Мне как-то не везет с работой. Я вообще-то мечтал быть военным… В австрийскую армию не взяли, попробовал завербоваться в Иностранный Легион… французам тогда нужны были солдаты для Мексики… тоже не взяли. Зрение, — пояснил он, поправляя очки. — Англичанам для службы в Индии тоже не подошел. Но в Гамбурге вербовали солдат для Соединенных Штатов, так что таки повоевать получилось. Первый нью-йоркский кавалерийский полк, — сказал он с гордостью.
— О, Кавалерия Линкольна, как же, знаю, славный полк, — откликнулся Дуглас.
— Вот теперь немножко изучаю право, немножко играю в шахматы, немножко пишу заметки для нашей немецкой газеты.
— Здесь в Сен-Луисе много немцев, — кивнул Дуглас, — иногда я тут чувствую себя иностранцем. — Он протянул руку: — Моя фамилия Маклауд.
— Вы тот Маклауд, что писал о коррупции в комиссии по делам индейцев? — юнец встал и почтительно пожал руку. — Очень хорошая статья. Тут ее многие ругали. Моя фамилия Пулитцер, — представился он.
Глава 4
— Капитан Маклауд, я полагаю?
Дуглас оглянулся. Журналисты вываливались из Большого зала неплотной толпой и сразу же в холле разбивались на отдельные группки. Дуглас здоровался со знакомыми, но пока не хотел присоединяться к какой-нибудь из компаний.
Невысокий молодой человек, который с ним заговорил, был ему совершенно не знаком.
— Я слышал, вы едете в Канзас, — сказал он. — Моя фамилия Стэнли, я пишу для Daily Missouri Democrat…
Дуглас кивнул, хотя фамилия ему ни о чем не говорила. Начинающий журналист, практически пустое место.
— Если можно, я хотел бы поехать с вами, — продолжил Стэнли. — Мне заказали, — соврал он не краснея, — серию статей из жизни фронтира, но хотелось бы найти попутчиков. Если вы боитесь, что я буду перехватывать ваши материалы, — добавил он, — то напрасно беспокоитесь. Я читал ваши статьи, они совсем в другом духе, чем я обычно пишу…
— А в каком духе вы пишете? — доброжелательно спросил Дуглас.
— В более… простом, — аккуратно подобрал слово Стэнли. — Я слыхал, вы бывали в довольно опасных местах — но почему-то из ваших статей этого никогда не видно. Если меня обстреляют из кустов — я так и напишу, что стреляли, и расскажу, кто убит, кто ранен, какие кто раны получил… а у вас вместо простого пересказа событий — какие-то расследования, например, откуда дикари патроны взяли, а о том, что кровь пролилась — вы даже не упоминаете.
— Я не люблю описывать кровавые события, — мирно ответил Дуглас.
— Но разве это не задача журналиста — показывать события именно такими, как они произошли?
— Так я и пытаюсь понять, что именно произошло, каковы причины столкновения… а подсчитывать, сколько патронов в стычках потрачено — это дело интенданта.
— Ну вот видите… — попробовал вернуть разговор в старое русло Стэнли. — Я для вас не конкурент, мы совсем по-разному на события смотрим. Так возьмете меня в Западный Канзас?
Дуглас покачал головой.
— Кто-то ошибся, — мягко сказал он. — Я не еду в Западный Канзас. Я вообще не планирую в ближайшее время ездить в те края, я провел там довольно много времени в войну и мне там уже не интересно. Вероятно, я заеду к моим канзасским родственникам, но они живут недалеко от Канзас-Сити. Так что вам лучше поискать другого попутчика.