С утра пораньше Дуглас посмотрел на безмятежно спящего гостя и за машинку садиться не стал, занялся разбором бумаг, чтением заметок для следующего романа и всякой текучкой, до которой руки последние дни не доходили. Давно пора выбросить из головы праздники и снова упорядочить рабочий день. Из-за занавески, отгораживающей вторую комнату, высунулась заспанная головенка Джефферсона, посмотрела с удивлением на Дугласа, на топчан гостя, на печь, в которой дрова не столько горели, сколько тлели и дымили.
— Кто-то вместо нормальных дров припас на утро какие-то гнилушки, — негромко сказал Дуглас. — И в кофейник налить нечего.
— Ой, — ответил Джефферсон, и голова исчезла, зато внизу высунулась рука, нашарила и утащила брошенные у «оттоманки» башмаки. За занавеской завозились, скрипнула задняя дверь, и минуту спустя Джефферсон вернулся с охапкой поленьев. Потом подхватил ведро и отправился к колонке. Он старался не сильно греметь, но Адэйр все равно проснулся.
— Доброе утро, — сказал Дуглас и снова повернулся к бумагам, чтобы не мешать гостю одеваться. — Сейчас мальчик принесет воды и умоетесь, — проговорил он.
— Да мне и полностью помыться не мешало бы, — проворчал Адэйр. — Наверное, это надо обратно в город возвращаться?
— Да нет, бани у нас тут рядом, — ответил Дуглас и послал вернувшегося Джефферсона к Браунам узнать, прогрелась ли вода, а пока подлил воды в кофейник. — Позавтракаете и сходите.
Пока кофейник закипал, Дуглас продемонстрировал гостю пишущую машинку и озадачился вопросом, что делать, если в тексте попадаются греческие буквы и математические символы, для которых на стандартной клавиатуре места не предусмотрено. Дуглас высказал предположение, что можно заказать специальную математическую машинку.
— Да, и чтобы она сама считала логарифмы, — ухмыльнулся Адэйр.
— Разве таких машин не существует? — уловил сарказм в голосе гостя Дуглас. — Насколько я знаю, есть машины, которые умножают и делят, а логарифм — это что-то вроде деления… нет? — спросил он, увидев лицо Адэйра.
— Насколько я понимаю, вы в изучение математики далеко не углублялись? — деликатно спросил Адэйр.
— Я в свое время предпочел другой класс, — ответил Дуглас. — В пятнадцать лет, знаете ли, у меня в голове была сплошная дурь насчет миссионерства и проповедования язычникам, так что отец мой всерьез опасался, что я стану священником и внуков от меня не дождешься.
— Вы разве католик?
— Угу. Так что он отправил меня к деду в Шотландию — в тех краях мои миссионерские грезы развеялись, но, правда, там все равно не до математики было. А если вас всерьез подобная машинка интересует — то вон, гляньте в окошко: эти два домика — техническая лаборатория, и пишущую машину придумали именно там. Дальний дом — собственно конструкторское бюро и три инженера, ближний — архив, техническая библиотека, разная множительная техника и две милые юные леди, о каждой из которой можно написать роман.
Дуглас разлил по кружкам кофе и снова предложил гостю тарелку с пирогом.
— Общество не одобряет женщин, о которых можно писать романы, — заметил Адэйр.
— Поэтому я и не пишу. Это очень достойные и скромные девушки, и мне не хотелось бы их огорчать.
— А я боялся, что меня загонят в медвежий угол, где не то что образованного, а даже грамотного человека вряд ли встретишь, — проговорил Адэйр, поглядывая в окно.
— Такие места на Западе тоже есть, — согласился Дуглас.
— А в школе учителей много? Каков директор? — спросил Адэйр.
— Да школы-то, честно говоря, никакой нет, — ответил Дуглас. — Молоденькая учительница, совершенно неопытная, но восторженная, да четыре стены. Так что директором наверняка будете вы, и как поставите дело, так и будет.
Адэйра, похоже, разворачивающиеся перспективы не вдохновили. Он задумался, а когда от Браунов прибежал Джефферсон, сообщить, что вода уже нагрелась, без лишних слов засобирался.
Дуглас вышел его проводить.
— Здесь живет мистер Финн, он сапожник, а тут у нас доктор… кстати, тоже конфедерат и тоже с Востока, — говорил он, — а здесь, собственно, и бани. Приведете себя в порядок и подходите вон туда, в конец улицы, в магазин. Я Макферсона предупрежу, он будет ждать.
Адэйр поблагодарил и ушел.
Дуглас проводил его взглядом и обернулся к Джефферсону:
— Ну вот можно и школу открывать. Ты приготовился к занятиям?
— Мне-то зачем? — изумился Джефферсон. — Я уже все знаю!
Глава 13
Пятнадцатого января в очередной раз приехал Барнетт, и они с Норманом, обложившись бумагами, что-то обсуждали, что-то писали, что-то считали… меня почти не трогали, так что я даже не вникал, без колебаний подписывал то, что мне подсовывал Барнетт, так что тот даже укорил: