— Ага, — послышался голос Дугласа. Карета еще раз дрогнула, принимая в недра багажника что-то еще, и в противоположную дверь шустро просочился наш многоуважаемый писатель. — Мое почтение, господа, — поздоровался он с другими пассажирами и сел рядом с мисс Мелори.
Кондуктор без особого почтения толкнул меня, закрывая дверку кареты, и сам вскочил на место рядом с кучером. Я поспешно плюхнулся на сиденье.
— Здрасте, господа, — буркнул я новым соседям и обратился к Дугласу: — Чего это ты вдруг? Вроде ж не собирался…
— Да я подумал-подумал, — широко улыбнулся Дуглас, — и почему-то завидовать начал: вы там будете по Манхэттену гулять, а я здесь скучаю…
— Какой ты у нас внезапный, — пробормотал я.
Персонажи этого романа то и дело ездят куда-то дилижансами, но подробнее описать это транспортное средство у Автора как-то руки не доходили.
Итак, дилижанс… Впрочем, это в Европе оно дилижанс (от французского carosse de diligence, «проворный экипаж»), а в Англии и США — stagecoach, или просто coach. И да, современные коучи — это оттуда. В смысле, коуч — это транспортное средство, перевозящее человека из одного состояния в другое. И нет, коуч в современном смысле — это не американское слово, а все-таки английское. Так в Оксфорде на студенческом слэнге где-то около 1830х годов стали называть куратора, который руководил студентом во время сдачи экзаменов.
Идею коуча — предка современного автобуса — американцы позаимствовали у европейцев, но исполнение было чисто местным. Первые опыты в американском дилижансостроении были разнообразны, моделей было довольно много, но в западных районах еще аж до 1818 года (а Запад тогда начинался где-то от Олбани, штат Нью-Йорк) самым популярным было творение неизвестного производителя: представьте телегу, на которой установлены четыре скамьи без спинок, каждая скамья рассчитана на трех человек. Стенок у этого предка маршрутного такси не было, но хоть крышей пассажиры были обеспечены. В сырую погоду, впрочем, с крыши на боковины и зад спускали кожаные полотнища, которые застегивали на пуговицы. От кучера салон отделялся занавеской, входили в салон спереди, а лучшие места были на самой задней скамейке — там была спинка! Из галантности лучшие места предоставляли дамам и, вероятно, минуты, когда какая-нибудь красотка лезла, задирая юбки, через передние скамьи, были самыми лучшими минутами поездки для пассажиров, которые ехали на местах поближе. Багаж погабаритнее закрепляли на задней раме фургона, остальное распихивали под скамьи, и часто путешественникам приходилось ехать, задрав ноги на лежащие в проходе мешки и корзины.
Понятное дело, высоких скоростей на таких фургонах не разовьешь, а почта требовала скорости, и экипажи почтовой службы постоянно совершенствовались. К середине девятнадцатого века лучшими признавались дилижансы фирмы Eaton & Gilbert из города Трой в штате Нью-Йорк. В 1850 году по дорогам страны бегало около пяти тысяч их экипажей. Однако после пожара на заводе в 1852 году Итон с Гилбертом решили не восстанавливать старое производство, а переключились на более прогрессивное — стали делать вагоны для железной дороги, а позже еще и трамваи. Поэтому вперед выдвинулись их конкуренты из города Конкорд, штат Нью-Гемпшир, фирма Abbott & Downing. Именно их экипажи чаще всего и поминают, когда речь идет о дилижансе на Американском Западе.
Экипажи «Конкорд», само собой, не были одинаковыми, слепленными под одну копирку. Были кареты поменьше и побольше, подороже и подешевле, с удобными мягкими сиденьями и сиденьями не такими уж мягкими.
Обычно «Конкорды» были рассчитаны на шесть, девять или двенадцать пассажиров в салоне. Лошадей для такого экипажа требовалось запрягать по четыре или по шесть, а по две — это разве что покатать туристов по городским улицам, где нет ни горок, ни холмиков, ни дорожной грязи.
Наибольшей популярностью пользовался девятиместный «Конкорд»: в нем было два диванчика, обращенных друг другу, каждый на три человека, а еще три человека могли сидеть на сидении между диванчиками. Спинки у этого сидения не было, ее заменяла полоса кожи, поддерживаемая ремнями.
Еще больше пассажиров, чем внутри, могли ехать снаружи, на крыше и на специальном подвесном сидении, которое иногда входило в комплектацию. Понятное дело, на верхних сидениях было не так мягко, да и в непогоду не очень уютно, однако в хорошую погоду там было даже приятнее, чем внутри экипажа. Опять же внутри кареты среди пассажирок могли быть дамы, протестующие против табачного дыма, зато на свежем воздухе никаких проблем у курильщиков обычно не возникало.