Работница «Арсенала» Мэри Джейн Блэк вспоминала: "Две девушки позади меня были в огне; их лица обожжены и с них текла кровь. Я стянула одежду с одной из них; пока я это делала, другая подбежала и умоляла меня прикрыть ее. Мне не удалось спасти ни одной».
Пожарные подоспели на место катастрофы быстро, потом добавились команды из Питтсбурга, где услышали взрывы, но работу осложняли продолжающиеся разрывы снарядов. Позже Саймингтон подсчитал, что, помимо чистого пороха, взрывом были уничтожены 125 тысяч патронов для стрелкового оружия и 175 снарядов для десяти- и дванадцатифунтовок Пэрротта. «В груди одной из несчастных жертв, — сообщала «Питтсбург Газетт», — было обнаружено одиннадцать картечных пуль. Она, очевидно, погибла от разрыва снаряда… В боку другой девушки были обнаружены семь пуль Минье».
«Сила взрыва была настолько велика, что осколки из лабораторий разлетелись на сотни футов. Обрывки одежды были найдены на верхушках деревьев… От главного здания осталась только куча дымящихся обломков. Земля вокруг была усеяна обломками обугленного дерева, разорванной одеждой, пулями, шапками, картечью, разорвавшимися снарядами, обувью… В двухстах футах от лаборатории было поднято ужасно изуродованное тело одной молодой девушки; было видно, как другое тело летело по воздуху и разделялось на две части; рука была перекинута через стену; у ворот подняли ногу; кусок черепа был найден в сотне ярдов, а куски кишок были разбросаны по территории. Некоторые выбежали из руин, охваченные пламенем, или обугленные и израненные последствиями взрыва"
«Самым ужасным зрелищем были горящие тела. Кое-где они лежали кучами и сгорали так же быстро, как сосновые дрова, пока пламя не потушили пожарные… Стальные полосы, оставшиеся от кринолинов юбок несчастных девушек, отмечали место, где многие из них погибли… Как только огонь был потушен, приступили к выносу тел. Но очень немногих можно было опознать, так как голов, рук и ног, как правило, не было" — писали в газетах.
Опознали только двадцать четыре тела из 78 погибщих, некоторых — по обрывкам одежды или украшениям на фрагментах тел. Мужчин было только шестеро. Самой младшей из погибших было двенадцать лет.
На фоне побоища при Энтитеме катастрофа в Арсенале Аллегейни оказалась практически незамеченной газетами, и страна очень быстро о ней забыла.
Имена погибших известны, но фотография сохранилась только одна.
Фредалина Некерман, девятнадцати лет, находилась в момент взрыва в комнате № 1. Похоже, ей не очень нравилось ее имя, потому что в некоторых документах ее называют Леной или Мелиндой. С сайта https://www.lawrencevillehistoricalsociety.org/face-of-a-tragedy/
Старший механик Арсенала М. Некерман записал в своем дневнике: «Наша старшая дочь Фредалина, которая была помолвлена с храбрым юношей, шорником по профессии, погибла при страшном взрыве в Арсенале 17 сентября, 1862. Была найдена одна рука, на которой было обручальное кольцо, по которому ее идентифицировали, и она была похоронена на кладбище Аллегейни вместе с другими несчастными девушками. Ее предназначенный, Уильям Кернинг, от горя, записался в армию и погиб в бою в Вирджинии. Это был самый тяжелый удар, который когда-либо обрушивался на нас, хотя есть некоторое утешение в том, что они оба погибли за свою страну».
Глава 6
За Питтсбургом, где мы поужинали, проводники стали готовить вагон к ночи, Пенсильванию скрыло ночной тьмой, разглядывать за окном стало нечего, кроме мелькающих огоньков. После отъезда из Сент-Луиса мы находились в дороге уже более суток, одно лишь утешало, что большую часть пути до Нью-Йорка мы уже преодолели — и пока будем спать, преодолеем еще солидный кусок дороги. Дуглас добавлял, что еще до войны наш путь занял бы раза в полтора больше времени, если не в два.
И ехать тогда пришлось бы не в комфортабельном пульмане.
Среди ночи меня разбудили возгласы, что поезд прибыл в Гаррисбург, я полусонно подождал, когда в вагон вторгнутся новые пассажиры, но местные жители, вероятно, для путешествия на восток выбирали более удобные поезда. Тогда я перевернулся на другой бок и спал дальше, пока меня не растолкал Дуглас и не отправил, еще не вполне проснувшегося, в туалет, куда буквально через пять минут будет не попасть… и в самом деле, когда я, не сильно там загостившись, покидал заветную комнатку, в очереди уже стояли два джентльмена.
Родной город Джейка, Филадельфию, мы видели только из окна вагона, как и Чикаго — дома, улицы, где-то подальше шпили церквей — и пока никаких небоскребов. Здесь мы тоже позавтракали и сели в другой поезд. Ехать было порядка 130 километров, даже с учетом неторопливости поездов это было только три часа удовольствия, так что вагон был не пульмановский, а обычный сидячий. Сиденья, правда, были достаточно удобные, так что мы не роптали.