А почему бы и нет? — подумал двадцатипятилетний Барнум, и ринулся в шоубизнес с головой. Точнее говоря, именно Барнум создал шоубизнес в современном значении этого слова. Нельзя сказать, что до него индустрии развлечений не существовало — но именно он придал этой отрасли много-много шума, блеска, шика и неудержимого пиара, ибо каждое из предприятий Барнум сопровождал рекламной компанией невообразимого ранее размаха.
Он отправился в Кентукки покупать рабыню, за которую хозяева заломили цену в три тысячи долларов, но после ожесточенного торга цену удалось сбить втрое. Чтобы заплатить за негритянку тысячу долларов, Барнуму пришлось взять в долг пятьсот. К тому еще официально покупать рабыню было нельзя, в штате Нью-Йорк рабовладение уже было отменено, пришлось оформить покупку как аренду. Дальше уже вступила в дело рекламная шумиха.
Выглядела старушонка, похоже, как натуральная мумия, так что Барнум без зазрения совести определил ей возраст в 161 год, была она слепа, но беззубым ртом бойко рассказывала байки о "милом маленьком Джорджи", так что Барнум с ее помощью зарабатывал в неделю по полторы тысячи. Народ ломился на представление, и среди зрителей возникали споры, а действительно ли бабке 161 год? Барнум подогревал интерес статьями, в которых разные специалисты рассуждали о случаях долголетия. В конце концов из Барнума выдавили обещание, что после смерти Джойс Хет вскроют и опытный медик определит ее возраст.
Когда ажиотаж вокруг старушки начал спадать, Барнум отправил в газеты анонимные письма. В одном из его писем утверждалось: «Джойс Хет — не человек. То, что претендует на роль замечательной пожилой женщины, на самом деле представляет собой просто любопытно сконструированный автомат, сделанный из китового уса, каучука и пружин, которые искусно собраны вместе и изготовлены, чтобы двигаться от малейшего прикосновения по воле оператора». Народ повалил на представления снова, присматриваясь к движениям старушки и пытаясь распознать в ней талантливо сделанный автоматон.
Год спустя Джойс Хет умерла, и Барнуму напомнили об обещании провести вскрытие. На вскрытии Барнум тоже заработал, превратив его в представление: полторы тысячи зрителей, с каждого по полдоллара… Но, наверное, с медиком Барнум поделиться пожадничал, и доктор Дэвид Л. Роджерс, проведя вскрытие, заявил, что старухе не было еще и восьмидесяти. Барнум то пытался оспорить его вердикт, то заявлял, что Роджерс на самом деле вскрывал совсем другую женщину, а настоящая Джойс Хет сейчас гастролирует по Европе.
Потом Барнум лет на пять укатил с цирком гастролировать по провинции, а вернувшись, прикупил на Бродвее пятиэтажное здание Американского музея Скаддера вместе с коллекцией разных диковин, которые этот музей собирал несколько десятилетий. Барнум переименовал музей в Американский музей Барнума, навесил на фасаде ярких флагов, привлекающих внимание днем, установил яркий фонарь наподобие маячного, привлекающий внимание вечером, на крыше устроил сад для прогулок, где каждый день поднимал воздушный шар. На балконе над входом играл оркестр. Злые языки утверждали, что Барнум набрал самых бесталанных музыкантов, чтобы прохожие, не имея куда скрыться на улице от ужасающей какофонии, бежали в музей.
Жемчужиной новооткрытого музея стала так называемая "русалка Фиджи". Один английский капитан за бешеные, как он утверждал, деньги купил у японских рыбаков чудную диковинку — мумию таинственного существа с рыбьим хвостом и человекоподобным верхом.
Барнум развернул вокруг русалки ажиотаж еще побольше того, что был вокруг "кормилицы Вашингтона". С той поры и пошло: только публика успокоится и перестанет обсуждать одну диковинку, как Барнум уже трубит во все трубы о новой. То лилипут, то микроцефал, которого выдавали за промежуточное звено между человеком и обезьяной, то бородатая женщина, еще более микроцефала похожая на промежуточное звено.
Глава 9
— Кавказ — это ведь где-то в России? — спросила мисс Мелори, глядя на сцену, куда как раз сейчас униформисты, одетые, как полагали американцы, по-турецки, вынесли закрытый паланкин. Что нам собирались показать, я не очень понял. Объявили что-то вроде «сюркашин бьюти», то есть какая-то красавица, да не простая, а сюркашин. Не турецкая, определенно, иначе сказали бы Turkish.
— Местами, — неопределенно ответил я, в очередной раз кляня себя за то, что так и не удосужился как следует подробно изучить атлас Европы и Азии. В самом деле, где в 1860х проходят границы Российской империи? На тех картах, что попадались у нас в Форт-Смите, Россия была размером в лучшем случае с ладошку, много на такой карте не рассмотришь.