Я даже преисполнилась чем-то вроде уважения к бывшему охраннику, глядя, как он деловито карабкается по скобам сначала вверх, потом вниз, потом ещё дважды вверх, и, наконец, кричит с туманной высоты.
— Следующий!
Следующей была Яринка. Подсаженная Яном и не пожелавшая отдать ему свой рюкзак, она весело сказала:
— Мальчики, чур под подол не заглядывать! — и почти взбежала по лестнице.
За ней последовал Ян, чтобы иметь возможность на пару с Белесым вытянуть стариков, если те к концу подъёма окончательно выдохнутся. Потом Дэн и дед Венедикт приподняли Дульсинею Тарасовну, которая, крякнув и выдав крепкое словцо, всё-таки довольно ловко оседлала ступеньки и медленно, но уверенно уползла по ним вверх. Дед Венедикт тоже не задержался, и скоро мы с Дэном остались внизу вдвоём. Неподалёку чуть слышно плескал невидимый в тумане Амур, и больше никакие звуки не нарушали затянутую белизной тишину.
— Вертолёта давно не слышно, — сказал Дэн и притянул меня к себе. Крепко обнял.
Я, уткнувшись носом в вырез воротника на его груди, только сейчас поняла, как, оказывается, озябла в этой утренней сырости, и благодарно обняла любимого в ответ.
— Ещё немного, потерпи, — шепнул он мне на ухо, имея в виду не то время, оставшееся до момента, когда мы сможем согреться, не то вообще конец пути.
Я молча кивнула и вдруг зачем-то сказала:
— А мне ночью сон приснился, будто я просыпаюсь, а тебя нет. Совсем нет и не было.
Дэн улыбнулся, чуть укачивая меня в объятиях.
— Глупый сон. Я всегда буду рядом, малявка, ты же знаешь.
Я думала, что знаю. В юности часто кажется, что ты многое знаешь наперёд, а я, несмотря на то, что всего мною пережитого хватило бы на две жизни, была ещё очень юна. И ни полная неизвестность впереди, ни угрожающая нам смертельная опасность не мешали мне верить, что мы с Дэном, как принц и принцесса из доброй сказки, останемся вместе до конца.
Откуда же я могла знать, что конец уже наступил?
Глава 15
Снова минус два
Подниматься на мост оказалось не так страшно, как я думала. Возможно, благодаря туману, который не позволял увидеть распахнувшиеся вокруг просторы и осознать высоту, а может быть потому, что, карабкаясь по ступенькам-скобам, я вспоминала нашу с Яринкой вылазку на церковную колокольню. Тысячу лет назад, за тысячи километров отсюда. Там не было открытого пространства и зияющей под ногами пустоты, их заменяли темнота и страх разоблачения. А ещё я очень боялась, что Дэн больше не захочет дружить со мной. Но тогда я отвоевала Дэна у судьбы, и вот сейчас он здесь, поднимается следом, страхует меня от падения, беспокоится обо мне…
Я тоже беспокоилась о нём, и только это мешало мне радоваться когда-то одержанной в церкви победе. Что если Дэн был бы в большей безопасности, отступись я тогда? Что, если все его злосчастья — по моей вине?
Подъём кончился неожиданно — в лицо ударил ветер, навстречу протянулись две пары веснушчатых рук, и Ян с Яринкой втащили меня на мост с таким рвением, что я, не успев встать на ноги, растянулась лицом вниз. Дэн, появившийся следом, помог мне подняться, отвёл от края, и только тогда я огляделась.
Разумеется, этот мост не был ни арочным, ни уютным. Вместо недавно нарисованной моим воображением идиллической средневековой картинки, нашему взору предстала четырёхполосная автострада, благодаря инженерному гению протянувшаяся высоко над рекой в обе стороны без конца и края. Пустая. В отличии от дорог Благовещенска, здесь не было брошенных автомобилей, по крайней мере в зоне видимости, которая оказалась на порядок лучше, чем внизу. Ровный, но плотный ветер уносил туман прочь, открывая вид на расстилающиеся вокруг дали.
Дали не радовали глаз. На Благовещенск я глянула лишь мельком (помнила, что он представляет собой печальное зрелище), возлагая больше надежд на другой берег, но и они не оправдались. Мне не суждено было увидеть по ту сторону Амура ничего, внушающего оптимизм. Там тоже стоял город. Другой город, чужой город, китайский город. Сгоревший город. Не знаю, было ли это результатом бомбёжки во время войны, или чудовищный пожар случился позже, но впереди, за скрытой туманом рекой, нас ждали лишь пепел и сажа. Закопчённые остовы высотных зданий, похожие на сгнившие зубы, угольными обломанными силуэтами вонзались в пасмурное небо, вырастая из такой же обугленной земли. И туман, стелящийся между ними, лишь подчёркивал траурную черноту.
Выделялось на общем мрачном фоне лишь чудом уцелевшее колесо обозрения, белым лёгким кольцом возвышающееся над самой водой, соткавшееся словно из того же тумана, поглотившего мир сегодняшним утром…