Встревожились и остальные. Ян спросил, догнав деда Венедикта.
— Вы не знаете сколько лет этому мосту? Он может рухнуть?
— Думаю, может, — невозмутимо кивнул старик, — Его построили незадолго до Третьей мировой, и ни разу не ремонтировали в виду понятных обстоятельств. И да, когда-нибудь он рухнет. Но наш вес не так велик, чтобы спровоцировать обрушение. Скорее всего эта штука простоит ещё несколько десятков лет, постепенно разрушаясь, если конечно тут не разразится ураган или землетрясение.
Его ответ меня немного успокоил, но тошнотворное ощущение ненадёжности, будто я вдруг оказалась на гигантских качелях, осталось. Оно слегка кружило голову, но, к счастью, не мешало идти, даже подгоняло, рождая настойчивое желание поскорее ступить на твёрдую землю. И зловещий чёрно-серый пейзаж по ту сторону Амура постепенно приближался. Я даже немного расслабилась, поверив, что эту часть пути мы завершим благополучно, когда Дэн вдруг сбился с шага, а затем и вовсе не остановился, развернувшись назад, лицом к оставленному нами Благовещенску. Замер, прищурившись.
И ещё до того, как он поднял вверх руку, привлекая общее внимание, я, проследив за его взглядом, снова увидела в пасмурном небе знакомую чёрную точку, но уже заметно увеличившуюся в размерах. Тревожно начала:
— Ребята…
А в следующую секунду Дэн уже закричал:
— Вертушка! Бегом! — и, схватив меня за руку, подавая пример остальным, сломя голову бросился вперёд.
Паника заразительна. С места в карьер, ещё даже ничего не поняв, рванули все, даже дед Венедикт и Дульсинея Тарасовна показали чудеса скорости. Правда хватило их ненадолго. Почти сразу старики сначала отстали, а потом и вовсе перешли на шаг. Пришлось остановиться, в то время как зловещая чёрная точка в сером небе (вертолёт, опять вертолёт!) росла на глазах. Звука мотора ещё не было слышно, и это бесшумное приближение казалось даже более жутким.
Неожиданно Белесый замахал на нас руками.
— Бегите! Я им помогу! — и бросился назад, к выбивающимся из сил старикам.
— Под мост! — тонко закричал нам дед Венедикт, — Как только увидите лестницу — под мост!
Повиновались ли мы тогда этому велению, своему инстинкту самосохранения, или голому расчёту, который говорил, что глупо погибать всем, если кто-то в состоянии спастись? Сейчас уже не понять, но так или иначе, я и Дэн, Ян и Яринка, побежали. Побежали без оглядки, бросая на ходу стесняющие движение вещи. Я чуть не потеряла Пчёлку, но в последний момент перед тем, как она соскользнула бы с моего плеча вслед за рюкзаком, опомнилась, и удержала арбалет в руке. Не знаю был ли на самом деле смысл разделяться, давало ли это нам хоть призрачный шанс успеть нырнуть под мост, но к тому моменту, когда в сонной туманной тишине зазвучал и начал нарастать приближающийся рокот, расстояние, расколовшее наш маленький отряд надвое, достигло нескольких десятков метров, и продолжало увеличиваться. До тех пор, пока рёв винта не зазвучал оглушительно прямо над головами, а рождённый им яростный ветер, не сказал, что дальше бежать не имеет смысла.
Чёрная тень вертолёта не накрыла нас зловещим пятном лишь потому, что в небе не было солнца, которое могло бы отбросить эту тень, но мне всё равно показалось, будто стало гораздо темнее. Стальное брюхо зависло над нами, почти разрывая барабанные перепонки низким вибрирующим воем, и тогда Дэн бережно, но крепко взял меня за предплечье, пресекая паническую попытку броситься бежать в обратную сторону, подобно загнанному зверьку, и притянул к себе. Обнял со спины, заключая в кольцо своих рук, зашептал что-то на ухо. Я не расслышала ни слова, но неким шестым чувством уловила смысл, словно это и не Дэн сейчас велел мне успокоиться и замереть, а сам голос-без-слов. Но, повинуясь им обоим, я перестала метаться, твёрдо встала на обе ноги, прижалась спиной к груди Дэна, чувствуя удары его отчаянно бьющегося сердца, и подняла голову навстречу спускающейся с неба беде.
Вертолёт сел посреди автострады, прямо на разделительной полосе. Его лихорадочная вибрация передалась мосту, который ощутимо заколебался под нами, совсем не похоже на те плавные покачивания в пространстве, к которым я уже успела привыкнуть. Рёв винта стихал, замедлялся, превратился сначала в свист, потом в шорох, и наконец, смолк. Потянулись гнетущие, изматывающие неизвестностью секунды тишины.
Дэн, продолжал прижимать меня к себе, его губы касались моих волос, дыхание щекотало ухо. У наших ног лежала сумка Ральфа, которую Дэн не бросил на бегу так же, как я не бросила Пчёлку. А неподалёку, Ян и Яринка небрежно приобнимали друг друга за талии, словно праздная влюблённая парочка в парке, остановившаяся полюбоваться фонтаном или клумбой цветов. Вот только возвышался перед ними отнюдь не фонтан и не клумба.