Выбрать главу

— Отец?! — Яна трясло не то от злости, не то от обиды, — Значит, пока я голову ломал, как тебя спасти, ты с этим торговался?!

Бурхаев раздражённо закатил глаза.

— А ты думал, я тебя так просто отпущу в таёжные дебри, искать грёбанных дикарей?! Без всякой связи и страховки? Разумеется, я дал свой номер Сергею, он показался мне самым разумным из вашей кучи придурков, и сказал, что буду весьма благодарен за каждый звонок.

— Ясно чего ты так за телефон держался, — процедил сквозь зубы Дэн, глядя на Белесого, который продолжал цепляться за вертолёт, словно боясь, что тот вдруг улетит без него.

— По телефону мы вас и нашли, — довольно кивнул Бурхаев, — Через спутник. Жаль координаты он даёт лишь примерные, пришлось время потерять да прорву горючего сжечь. Ну да ладно… потом уже поняли, что кроме как через мост вам деваться некуда, вот и зависли поодаль, ждали когда… а это ещё кто?!

Все обернулись. По середине проезжей части к нам спешили дед Венедикт и Дульсинея Тарасовна.

— Ну вы-то куда?! — с досадой крикнул им Белесый и сделал движение, будто хотел спрятаться в вертолёте, однако остался на месте, лишь опустил глаза. Я никогда не могла сказать ничего хорошего о бывшем охраннике Сергее из приюта, которого про себя окрестила Белесым, ничего хорошего не могу сказать и теперь, но некое подобие человеческого ему всё-таки не было чуждо, в том числе стыд за свои низкие поступки. Что, впрочем, совершенно не мешало ему их совершать.

Мужики в камуфляже, увидев приближение незнакомцев, было насторожились и зароптали, но разглядев, что перед ними всего лишь старик со старухой, снова замерли в неподвижности.

— Судари! — задыхаясь от быстрой ходьбы, издалека заговорил дед Венедикт, — Я вижу, вы не из полиции! Позвольте узнать…

— Не позволю! — грубо оборвал его Бурхаев, — Понятия не имею, кто вы такие и откуда свалились, но не советую приближаться!

Старики послушно остановились, скорее потому что устали, а не подчиняясь велению Бурхаева. А тот опять смотрел на Яна. Раздражённо и нетерпеливо.

— Ну? Я надеюсь, ты сполна наигрался и в иконописца, и в революционера, и во влюблённого спасителя путан? Пора честь знать. Садись в вертолёт!

Ян, разумеется, не шелохнулся. Тогда его отец сделал неуловимое движение рукой, после которого камуфляжные молодчики пришли в синхронное движение, и короткие дула их громоздких пистолетов посмотрели на нас.

— Или ты, мать твою, делаешь, что я говорю, — очень раздельно произнёс Бурхаев, — Или я отдам приказ расстрелять на хрен всю твою ёбнутую компашку, и старых, и малых! А в первую очередь — рыжую шмару, с которой началась эта канитель!

Ян машинально задвинул Яринку себе за спину, а двое камуфляжных, стоящих ближе к краю моста, сделали несколько шагов в стороны, обходя нас с боков.

— Ну? — спокойно повторил Бурхаев, и в наступившей за этим тишине стало слышно, как под асфальтовым настилом, в недрах старого моста, что-то монотонно и натужно скрипит в такт порывам ветра.

Ян затравленно оглянулся, словно ожидая, что сейчас, вот-вот должна появиться нежданная помощь, как это обычно бывает в кино. Помощь не появилась, зато громко заговорил дед Венедикт.

— Сударь! Сударь, я правильно понимаю, что мальчик Ян — ваш сын? Вы беспокоитесь за сына, это нормально! Но нельзя всё решать за него, а тем более шантажировать жизнью друзей и любимой девушки! Вы же сейчас разрушаете отношения со своим…

— Заткнись, старый хрен! — лицо Бурхаева снова начало багроветь, он рывком ослабил ворот рубашки, уставился на Яна.

— Ну?!

— Сударь! — на этот раз дед Венедикт не остался на месте, а мелкими шажками засеменил вперёд, выставив перед собой руки в примирительном жесте, — Сударь, послушайте меня, я бывший педагог, я всю жизнь с детьми…

— Заткнись, дикарь! — взревел Бурхаев, и мост, словно отвечая ему, вдруг застонал под внезапно налетевшим сильным порывом ветра, — Ян, ты слышал, что я тебе говорю?!

— Ненавижу тебя, — тихо и спокойно ответил Ян отцу, всё так же загораживая собой Яринку, — Лучше бы ты умер в подвале…

Кровь отлила от лица Бурхаева так стремительно, что оно за какую-то секунду из багрового стало мертвенно-серым. Серыми стали даже губы, которыми Бурхаев беззвучно двигал в тщетной попытке что-то ответить.

И тогда дед Венедикт сделал то, чего не рискнул бы сделать человек, хорошо знающий Бурхаева-старшего.

— Сударь, — грустно сказал он, качая седой головой, — Сударь, таким как вы нельзя заводить детей.