— Заберёт меня? Доннел? Откуда он тут взялся?
Яринка опять хихикнула.
— Ниоткуда. Его здесь нет. Но есть те, кто ему подчиняется. Вот, слушай!
Она опять уткнулась в письмо и, прежде чем я успела возразить, начала читать вслух:
— «Лапка, только не вздумай приписывать мне несуществующих добродетелей. Я решил поддержать ваше сопротивление исключительно из практических соображений. Объяснять долго, а ты не всё сумеешь понять, так что скажу просто — мне это выгодно».
О, узнаю Ральфа — «ты не всё сумеешь понять»! Разумеется, ведь глупая маленькая Дайка из дремучей тайги вообще ничего не понимает! И, как ни прискорбно, кажется, это правда. Я и сейчас ни черта не поняла.
— Ральф поддерживает Летних? Чем это, интересно?
Яринка бросила на меня короткий многозначительный взгляд и снова уткнулась в письмо.
— «От Бранко мне стало известно, что вы должны пересечь Амур и найти дикарей на китайской стороне, в бывшем городе Хэйхэ, чтобы договориться с ними о присоединении к сопротивлению. Но мы нашли их раньше вас…».
У меня закружилась голова, и я была вынуждена попросить Яринку замолчать, не успевая усваивать обрушивающуюся на меня информацию.
— Подожди… подожди! Так Ральф один из…
Яринка договорила за меня:
— Один из людей, управляющих Летними из-за занавеса! Тех, о ком сегодня говорил Михаил Юрьевич.
— Но ведь он… ведь он же был тем, кто создал Оазис! — почему-то это показалось мне самым существенным контраргументом. — Он подонок!
— Ну да, — спокойно кивнула Яринка. — Оазис приносил ему прибыль, а революция на Руси, наверное, принесёт ещё больше, уж не знаю, как. Он же написал, что ему это выгодно.
Конечно. Ведь и Дэн сказал, что на самом верху сопротивления, скорее всего, стоят подонки, ибо кто ещё может обладать властью и деньгами, достаточными, чтобы вершить дела такого масштаба? Но я-то была уверена, что речь идёт о руссийских подонках!
— Кстати! — Яринка встрепенулась. — Ты говорила, что Доннел вернул себе остров, но больше там не будет борделя?
— Ну да, так сказали Карл и Ирэн…
Подруга призадумалась.
— Так может, мы ещё вернёмся туда? Может, теперь это будет территория Летних?
Я беспомощно пожала плечами, отказываясь что-либо понимать, а тем более — прогнозировать. Пусть будет, что будет. Сейчас меня больше волновало неожиданное перевоплощение Ральфа Доннела.
— Почему он мне ничего не сказал? — спросила я в пустоту, но осознала глупость своего вопроса ещё до того, как Яринка фыркнула:
— А должен был?
— Но я ведь рассказывала ему… о моих родителях, о Дэне, о том, зачем мы с тобой сбежали из приюта и кто нам помог… А он ответил, что мои другие — глупые террористы.
— Он объяснил! — Яринка подняла письмо к глазам. — «Я пытался уберечь тебя от всего этого. Для меня ваша борьба — лишь способ вести бизнес, и я не хотел, чтобы ты рисковала в погоне за ложной целью — потому и не отпустил из Оазиса вместе с твоей подругой…».
Ишь ты, какой заботливый! Выходит, что по плану Доннела я так и должна была куковать на острове в качестве его ручной зверушки?
Яринка поглядела на меня виновато.
— Ещё он пишет, что навёл справки о твоих родителях сразу, как только Бранко рассказал ему, почему ты так рвёшься в Сибирь. И узнал, что их давно нет в живых, что тебя обманывают, используют.
Я протянула руку и погасила фонарь. В темноте было легче выдерживать насмешливые пощёчины судьбы. Если бы я только прочла письмо раньше…
Спасаясь от этой безнадёжной мысли, я торопливо спросила Яринку:
— И как он собирается нас забрать? Написал об этом?
— Конечно, — она протянула руку к фонарю, но я шустро отодвинула его в сторону. — Не надо читать. Так скажи.
Подруга раздражённо вздохнула в темноте, но послушалась.
— У тебя среди стрел к арбалету есть несколько штук с красным наконечником. Они сигнальные. Наконечники нужно чем-нибудь поджечь и стрелять в воздух. Только…
— Что?
— Стрелять нужно на том берегу, уже в Хехе… в Хайху… короче, в этом китайском городе. У колеса. А мы же ещё над рекой.
— Сигнальные? — с сомнением протянула я и потянулась к сумке Ральфа. — В первый раз слышу. И не помню я там никаких красных наконечников.
Яринка светила мне фонарём, пока я доставала колчан и вытряхивала на асфальт россыпь тонких серебристых стрел. Серебристых… кроме нескольких, кажущихся более тёмными, которые при ближайшем рассмотрении оказались медного цвета. Их наконечники не были красными, как написал Ральф — скорее, бордовыми, — но в том, что речь в письме шла именно о них, сомневаться не приходилось.