— Рот ему заткните, а то горланить сейчас начнёт, — раздался глуховатый голос спереди, с водительского места. Этот голос тоже оказался мне знаком, и на этот раз не пришлось даже гадать, кому он принадлежит: я уже была готова к любым встречам из прошлого и не удивилась.
— Михаил Юрьевич?
Над спинкой сиденья поднялась рука, качнулась в воздухе и снова вернулась на руль.
— Здравствуй, Даша. Вот и свиделись.
Я вздрогнула. Тысячу лет никто не называл меня Дашей, я уже и забыла, что когда-то отзывалась на это имя…
Между тем Ига деловито залепил рот Бурхаеву взятой откуда-то клейкой лентой, и я снова не смогла подавить ехидной улыбки: ну, как тебе такое нравится, голубчик? Бурхаеву такое совсем не нравилось: он таращил глаза, мотал головой, и насладиться своим злорадством в полной мере мне мешало только несчастное лицо Яна, который продолжал поддерживать отца за плечо и кусал губы, погружённый в тяжёлую внутреннюю борьбу.
— Ян, а где Яринка? — спросила я у него, не в силах больше терпеть, хоть и понимала, что момент не совсем удачный.
Но, услышав о моей подруге, Ян сразу просветлел лицом. Улыбнулся.
— Ждёт. С нами рвалась, но мы решили ехать чисто мальчиками.
Таким ответом я вполне удовлетворилась и оставила подробности на потом. Яринка жива-здорова, совсем скоро мы увидимся, это главное.
Тут Бранко, до сих пор сидевший абсолютно неподвижно, робко привлёк к себе внимание — начал издавать мычащие звуки. Все повернулись к нему, и дружно смутились, потому что до сих пор никто не обратил внимания на по-прежнему заклеенный рот моего друга.
— О чёрт! — Ига, находившийся к нему ближе всех, торопливо кинулся освобождать моего товарища по несчастью. — Прости, братишка, про тебя-то мы и забыли. Дэнчик, а как их с Дайкой из наручников доставать?
— Сейчас никак. — вместо Дэна из-за руля ответил Михаил Юрьевич. — Только когда приедем.
— А когда приедем? — едва обретя возможность говорить, спросил Бранко. — И куда?
— Минут через тридцать, если пробок не будет, — охотно ответил мой бывший «жених». — В Черешнино, там наше временное убежище.
Услышав про Черешнино, Бранко закатил глаза и издал мученический стон. Мне неожиданно стало очень смешно, и я начала хихикать. Ян, Ига, Белесый, даже Бурхаев-старший удивлённо уставились на меня. Это тоже оказалось презабавно, отчего моё хихиканье перешло в громкий смех. Друзья недоумённо переглянулись, а сидящий рядом Дэн положил руку мне на плечо.
— Дайка, ты в поря…
Меня согнуло на сидении совсем уж неудержимым приступом хохота. Снова Черешнино… бедный Бранко… какие смешные у всех лица… что происходит, я же сейчас заплачу!
Усилием воли я попыталась сдержать рвущийся с губ истеричный хохот, грозящий вот-вот перейти в рыдания. Удалось мне это лишь частично — громко реветь я не начала, но слёзы из глаз всё-таки брызнули. А я не могла даже вытереть их скованными за спиной руками.
— Тише, малявка, — Дэн осторожно обнял меня, притянул к себе. — Всё позади, тебя больше не дадут в обиду.
От его слов я заплакала ещё пуще, но уже с облегчением, уткнулась носом в плечо своего вновь обертённого друга, когда-то подарившего мне надежду и смысл в жизни, замерла, чувствуя, как его ладонь гладит меня по волосам. Так и сидела, постепенно успокаиваясь под сочувственное молчание остальных.
До того как микроавтобус прибыл по месту назначения, мне даже удалось задремать, и встрепенулась я только при звуке открывающейся двери. Все завозились, начали подниматься с мест, Ига и Ян снова подхватили под мышки Бурхаева, готовясь тащить наружу… Но, прежде чем хоть кто-то успел покинуть салон, в дверях возник тонкий силуэт. Дэн разжал свои объятия, поспешно отодвинулся в сторону, и на меня налетел рыжий вихрь. Налетел, вжал в спинку сиденья, стиснул веснушчатыми руками…
— Яринка…
Глава 7
Под полной луной
Просыпалась я медленно и тяжело — словно пыталась выплыть к солнцу из чёрной глубины Русалкиной ямы. Свет брезжил сквозь сомкнутые веки, но поднять их сил не было. Память тоже не спешила возвращаться, и на какой-то ужасный миг мне показалось, что я всё ещё в подвале Бурхаева: в нос ударила подземная сырость. Это помогло мне найти в себе силы для пробуждения, и, вздрогнув всем телом, я распахнула глаза.
Не было никакого подвала. И сырости не было: напротив — душистый весенний воздух с ароматом сирени влетал в приоткрытое окно. За ним пели птицы и светило солнце сквозь изумрудную листву. Я лежала на широкой двуспальной постели, куда влезло бы ещё как минимум пять таких же тощих Даек, на пышной подушке-облаке, под невесомым, но тёплым одеялом. Всё остальное вокруг выглядело не менее замечательно, но больше всего обрадовала Яринка. Она сидела с ногами в кресле, придвинутом к моей постели, и читала книгу. Увидев, что я проснулась, вскочила на ноги.