— Дайка! Ты меня узнаёшь?
— Узнаю, конечно, — удивилась я. Голос спросонья прозвучал тихо и хрипло, но Яринка расслышала. Громко выдохнула от облегчения.
— Фууух! А то я уже заволновалась. Знаешь, сколько ты спишь? Почти сутки!
В это я охотно поверила, потому что, начав снова ощущать своё тело, обнаружила очень настоятельную потребность срочно посетить туалет. К счастью, дверь в совмещённый санузел оказалась тут же, в комнате.
Когда я вернулась, осторожно переставляя слабые ноги по ворсистому ковролину, Яринка уже успела подать завтрак: фрукты, печенье и минеральную воду — на изящном сервировочном столике, что живо напомнило мне Оазис.
— Ничего тяжелее тебе лучше пока не есть, — виновато пояснила она. — И нужно соблюдать постельный режим, так что лезь обратно под одеяло.
Я с удовольствием послушалась. Немного кружилась голова и очень хотелось пить. Яринка поняла это: молча наполнила стакан минеральной водой, протянула мне и внимательно наблюдала за тем, как я жадно его опустошаю. А потом вдруг расплакалась, уткнувшись лицом в ладони.
Я чуть не пролила остатки воды на одеяло. Первое что пришло в голову: новая беда! Яринка знает что-то, чего пока не знаю я, и плачет, потому что сейчас ей придётся это рассказать… Но подруга выдавила сквозь всхлипы:
— Прости меня, я так виновата! Я не должна была оставлять тебя там одну… в Оазисе.
Я не сдержала вздох облегчения, поставила стакан, аккуратно дотянулась и коснулась Яринкиного плеча. Но она по-прежнему прятала лицо, избегая смотреть мне в глаза.
— Я не должна была бросать тебя… Но я так испугалась! Бурхаев… он…
При звуке этого имени я как наяву увидела сырой подвал, почувствовала холод наручников, услышала крики Бранко, и покрылась мурашками. Глухо ответила продолжающей всхлипывать Яринке:
— Правильно испугалась. Это страшный человек. И, если бы ты осталась в Оазисе, скорее всего, нас обеих здесь бы сейчас не было.
Яринка несмело глянула на меня исподлобья.
— Ты не обижаешься? Правда?
— Конечно, нет! Это очень хорошо, что ты убежала. Мне больше не за кого было волноваться, только поэтому я и смогла… сделать всё, что сделала.
Вообще-то я сказала это, только чтобы утешить подругу, но, уже заканчивая фразу, поняла: а ведь так и есть. Останься она на острове, я бы всё делала с оглядкой. И ни за что бы не решилась напасть на Ховрина, думая о том, что Ирэн может отыграться — и, скорее всего, отыграется — на Яринке.
Подруга почувствовала искренность в моих словах, несмело улыбнулась.
— Я всё это время думала о тебе. Как ты там… что делаешь… не обижают ли тебя. И верила, что однажды ты придёшь. Даже Ян не верил, а я ждала. И, когда Серый позвонил и сказал, что ты здесь, я просто…
Подруга жалобно сморщилась, и, испугавшись, что она снова расплачется, я торопливо спросила:
— Кто это — Серый?
— Да охранник же из приюта! Сергей. Ты его ещё белым звала.
— Белесым, — машинально поправила я, — Слушай, а как он вообще…
Бесшумно приоткрылась дверь, в неё заглянул Бранко — посвежевший, разрумянившийся, с двумя пластырями на шее поверх недавних ожогов.
— Бэби Дайка! Проснулась? Мы уже беспокоились.
— Привет, — смущённо буркнула я: стало стыдно за то, что до сих пор даже не поинтересовалась у Яринки о своем товарище по несчастью. А ведь он пострадал из-за меня — и больше меня. Последний раз мы виделись вчера (или уже позавчера?), когда прибыли в этот дом и, наскоро приняв душ, отправились спать, отказавшись от еды — настолько были вымотаны недавними событиями. Но теперь, судя по виду приятеля, он был в полном порядке.
Я попыталась подняться с постели, чтобы поприветствовать Бранко, но серб замахал руками.
— Лежи-лежи! Я только хотел сказать, что тебя приму без очереди, обращайся в любое время.
С этой загадочной фразой он исчез за дверью.
Я перевела недоумённый взгляд на Яринку. Она тихонько смеялась.
— Бран делает причёски девчонкам. Наши как узнали, что он стилист, сразу осадили со всех сторон.
— Девчонкам?
— Потом познакомишься, — отмахнулась Яринка, — нас тут много. И все в очередь к Бранко.
— Ну и не буду им мешать.
Яринка погрустнела.
— Вообще-то надо бы. Твои волосы. Они же…
Волосы! Машинально вскинув руку к голове, я наткнулась пальцами на жёсткие обожжённые сосульки и вспомнила вчерашний (или всё-таки позавчерашний?) день, когда, встав под душ, вместе с шампунем смыла и часть того, что осталось от моей былой шевелюры.