Воины 9-й артиллерийской противотанковой бригады под командованием полковника П. И. Полянского 24 июня подбили 30 танков. Однако боеприпасы кончились, и бригаде вместе с 202-й моторизованной дивизией пришлось отойти.
Попытка возобновить контрудар на следующий день свелась к поспешным, плохо согласованным действиям, к тому же на широком фронте, при низкой организации управления. Вместо того чтобы наносить сосредоточенные удары, командиры корпусов получили приказ действовать «небольшими колоннами с целью рассредоточить авиацию противника». Танковые соединения понесли огромные потери: в обеих дивизиях 12-го мехкорпуса осталось всего 35 танков.
Если в результате контрудара удалось на какое-то время задержать продвижение 41-го моторизованного корпуса генерала Рейнгардта на шяуляйском направлении, то 56-й корпус Манштейна, обойдя контратаковавшие соединения с юга, получил возможность осуществить стремительный бросок на Даугавпилс.
За три дня боев Северо-Западный фронт потерял 921 самолет, то есть почти всю свою авиацию, огромны были потери в артиллерии, но особенно в танках. Войска беспорядочно отходили. Вместе с ними устремились на восток почти 60 тысяч строительных рабочих, которые еще совсем недавно возводили укрепленные районы у границы. Дороги были забиты толпами беженцев из приграничной полосы. Немецкие авиадесанты и диверсионные группы сеяли панику в тылу, выводили из строя проводные средства связи. Все это еще больше усугубляло неразбериху.
Трагическим было положение 11-й армии: она оказалась зажатой в клещи между 3-й и 4-й танковыми группами. Основным силам 8-й армии повезло больше: они остались в стороне от бронированного кулака врага и относительно организованно отходили на север. Никакого взаимодействия между армиями не существовало. Почти полностью прекратился подвоз боеприпасов и горючего. Обстановка требовала решительных мер по ликвидации прорыва противника. Однако, не имея резервов и потеряв управление, командование фронта предотвратить отступление и восстановить положение не могло.
К вечеру 24 июня немцы захватили Каунас и Вильнюс. Германские генералы пришли в восторг от собственных успехов, а Гальдер сделал многозначительную запись в своем дневнике: «Наши войска заняли Вильнюс, Каунас и Кейданы (Историческая справка: Наполеон занял Вильнюс и Каунас тоже 24 июня)»[10].
Главнокомандующий сухопутными силами вермахта генерал-фельдмаршал фон Браухич приказал повернуть 3-ю танковую группу Гота на юго-восток, в сторону Минска, как это было предусмотрено планом «Барбаросса», поэтому с 25 июня она действовала уже против Западного фронта. Используя разрыв между 8-й и 11-й армиями, 56-й моторизованный корпус 4-й танковой группы устремился к Западной Двине, перерезая тыловые коммуникации 11-й армии.
Военный совет Северо-Западного фронта счел целесообразным отвести соединения 8-й и 11-й армий на рубеж по рекам Вента, Шушва, Вилия. Однако в ночь на 25 июня он принял новое решение: нанести контрудар 16-м стрелковым корпусом генерала М. М. Иванова, чтобы вернуть Каунас, хотя логика событий требовала отвода частей за реку Вилия. Первоначально корпус генерала Иванова имел частный успех, но задачу он выполнить не смог, и дивизии отошли в исходное положение.
В целом основную задачу — задержать агрессора в приграничной полосе — войска фронта не выполнили. Не удались и попытки ликвидировать глубокие прорывы немецких танков на важнейших направлениях. Войска Северо-Западного фронта не смогли удержаться на промежуточных рубежах и откатывались все дальше на северо-восток.
И без того тяжелое положение войск усугубили действия националистов. Удар в спину готовился в глубоком подполье еще до войны. Об этом, в частности, свидетельствуют документы немецкого 800-го полка «Бранденбург», подчиненного абверу и предназначенного для диверсионных действий. В них говорится, что в Литве «организованы активисты на территории противника. Это бывшие граждане прибалтийских стран, обученные специально для подрывных акций, саботажа и для охраны объектов. По данным руководителей, в настоящее время в каждом литовском населенном пункте существует такая группа. В Латвии и Эстонии такое же положение»[11].
При общем отходе войск Северо-Западного фронта упорное сопротивление враг встретил у стен Лиепаи. Немецкое командование планировало захватить этот город не позднее второго дня войны. Против немногочисленного гарнизона, состоявшего из частей 67-й стрелковой дивизии генерала H. A. Дедаева и военно-морской базы капитана 1-го ранга М. С. Клевенского, действовала 291-я пехотная дивизия при поддержке танков, артиллерии и морской пехоты. Лишь 24 июня немцы блокировали город с суши и моря. «В Лиепае, — отмечал немецкий историк П. Карелл, — солдат Красной армии впервые показал, на что он способен, когда опирается на подготовленные позиции, действует под командованием хладнокровных и энергичных командиров»[12]. Вместе с войсками сражались жители Лиепаи, руководимые штабом обороны. Только по приказу командования Северо-Западного фронта в ночь на 27 и 28 июня защитники оставили Лиепаю и начали пробиваться на восток.