И тогда дал Сигурд сигнал к отплытию, и бросил в воду свой нож в серебряных ножнах, чтобы не гневалась впредь женщина, что Ладогой зовется. А Ингви Зоркий с друзьями вышли на берег и стали держать совет. Решили они остаться на зимовку в этих местах, потому что долог был путь назад, к дому, и не было у них корабля. А ещё позор ждал бы их на родине, отвернулись бы от них соплеменники, как от трусов и беглецов. Не стали устраивать викинги свое жилище в устье реки, потому что боялись они, что снова падет туман и прилетят вороны.
Пошли они по берегу реки, имени которой они не знали, и шли до тех пор, пока не достигли острова в том месте, где две реки сливаются в одну. На этом острове и построили они жилище из сосновых стволов, а крышу покрыли еловыми ветвями и мхом. И очаг сложили они из дикого камня, чтобы готовить еду и коротать у огня длинные, зимние вечера.
Минуло три года, как вечер один. Много зверя добывали викинги на охоте, много было у них шкур: и медвежьих, и волчьих, и лисьих. Бобра и лисицу промышляли они, а белку били из луков без счета. Но дороже всего был черный соболь. Фрегольд Ястреб, что плотник был умелый, построил драккар и назвал его «Змей».
Стали приходить к ним и карелы. Всё удивлялись они их оружию из железа, завидовали остроте наконечников копий и стрел, потому что дорого было железо и много шкурок соболя стоило оно. Так что и не противники были они для викингов со своими наконечниками из камня на копьях да костяными стрелами.
В третью весну погрузили норвеги всё, что добыли сами или выменяли у карелов на свой дракар, и отправились через озеро в Старую Ладогу на торг. Много серебряных дирхемов[246] и монет константинопольского чекана, китайского шелка и оружия дамасской ковки получили они за свой товар. Здесь же, на торгу, снова увидели они своих соплеменников, что вели торг от аравийских пустынь до туманных Британских островов, и узнали, что творится в большом мире. Долго думали они, что им делать дальше, ибо хотел Ингви продолжить свой путь в Константинополь, вслед за ярлом Сигурдом, чтобы не думал ярл, что далекого пути испугались они и сбежали, как трусы с корабля. И Страви, которого Быком называли за силу и храбрость, говорил те же речи, ибо любил он звон меча и запах крови, и скучно было ему. Фрегольду Ястребу, кто имя и жизнь дал дракару, всё равно было. Любил Фрегольд выстругивать весла и мачту, но крика врагов не боялся и шума битвы не страшился. А у Фрелафа Молодого на богатства глаза загорелись. И друзья его – Бьорн Тихий да Корт Страшила – его поддержали. Долог путь, – говорили они, – до Константинополя и слишком мало их для такого похода. Пути им неведомы, а богатства придется оставить. И зачем становиться рабом у Романа да собакой для ярла, когда они здесь свободны, как ветры, и видит великий Один, добудут больше добра, головой не рискуя.
Долго спорили они и, наконец, решили, что вернутся на год на свой остров и на свою реку, что нынче Олонкой зовется, и, наловив побольше красного зверя, вернутся в Норвегию, а оттуда, набрав воинов и кораблей, вновь отправятся за удачей к южным морям. Только это не сбылось.
Ибо случилось так, что в короткие зимние дни, когда спит глубоким сном утомившаяся за лето Фрейя[247], отправился Ингви на охоту. Улыбнулась удача ему. Быстро нашел он свежий лосиный след. Старый был лось и могучий, густо ветвились рога его, и не знал он усталости в беге, хотя были снега глубоки. Ингви на лыжах преследовал неутомимо. Долго погоня длилась, но вот метнул свое копье Ингви, ранил он лося в шею. Разъярился раненый зверь, и бросился он на охотника, а у того только нож под рукою. Хотел отскочить за дерево Ингви, да лыжи сбросить не успел, а снег был глубок.
Сбил лось своими рогами охотника с ног и начал топтать его копытами в ярости. Если бы не сыновья старого Карво, которые охотились поблизости, не прибежали на рёв зверя и не добили его стрелами, то пировал бы в тот вечер викинг в Валгалле[248] с валькириями[249]. Подняли сыновья Карво раненого Ингви и отнесли в свое стойбище на Змеином мысу. Осмотрел старик раны викинга и понял, что часы того сочтены, потому что услышал он шептание духов над телом умиравшего.
248
Валгалла – страна мертвых в германо-скандинавской мифологии. В валгалле души павших воинов пируют вместе с Одином.
249
Валькирия – ангел смерти в образе девушки, которая подбирает души павших воинов и пирует вместе с ними в Валгалле.