Запад-Восток

Да и сами сваты смехом залились, лишь от пристани отчалили. А Бьорн Тихий, знай, в усы себе ухмыляется. Три месяца, как день, пролетели, и вот снова «Змей» стоит у причала. Вновь идут те же сваты с поклоном от Ингви к ярлу и дочери его. Что же дарят они на этот раз? На три четверти драккар загружен. И загружен он пышным мехом бобровым. Только хмыкнул ярл, что по дешевке дочерью своей он не торгует, пусть эти слова послы и передадут Ингви. Минула зима, и снова все сбегаются к пристани Варангер-фьорда. Снова «Змей» швартуется к причалу. Тут уж ярла разобрало любопытство, и вот Снуфри сам приветствует сватов. Заглянул он в драккар, а там всё днище покрыто драгоценным мехом соболиным. Поневоле задумался Снуфри. Сам он начал склоняться к согласию, выдать дочку за Ингви, потому что никто из женихов не приносил таких богатых даров к его порогу. Вечером у очага спрашивает ярл у дочери её решения. Сама же Хельги давно уж Ингви позабыла, хотя были они в детстве и знакомы. И не хотелось ехать ей в чужую страну, покинув свой дом. Говорит она отцу:

– Ах, отец, я не могу тебе перечить,
Потому что такова моя доля.
Коль решил меня ты замуж выдать,
Значит, видно, судьба так решила.
Знать, богат мой жених, раз соболями
Он все дно дракара устилает.
Но его не помню я и не знаю,
Был ли он красив и отважен?
Я прошу, отец, давай еще раз
Испытанье мы ему устроим.
Коль жених мой в срок его исполнит,
Стану верной я ему женою
И войду тогда в его жилище,
Дом отцовский навеки покинув.
Пусть пришлёт последний мне подарок,
Чтобы был он дороже, чем прежде.
Таково моё последнее слово.
Коль пришлет – тогда его счастье.
Коли нет – так поищем другого.

И на это Снуфри согласился, и передали слуги сватам его последнее условие. На рассвете, не простившись, уехали сваты в обратный путь к далекому острову на темной Олонке-реке. И вот наступил день, когда снова вырастает вдали парус «Змея». То сваты везут дар Хельги. Любил ярл свою дочь. Не хотел Снуфри отпускать ее от себя. Надеялся он, что не сможет жених прислать подарок для Хельги дороже привезенного раньше. Велел Снуфри, чтобы шла сама Хельги встречать гостей и посмотреть подарок. Но ошибся ярл. Вышла Хельги на пристань и ступила на палубу «Змея». Поклонились ей сваты. Видит она, что ничем не загружен корабль: нет на нем ни мехов многоценных, ни парчи серебристой, ни красного бархата, ни серебра. Тогда спросила она, что привезли они на этот раз? Бьорн Тихий на эти слова еще раз ей поклонился и подал ей шкатулочку из кости слоновой, работы тонкой, греческой. Открыла дочь ярла шкатулку, и глаза её засияли от восторга. Не смогла она удержаться, и примеряла колечко из той шкатулки на палец. Как живые, оплели его золотые змейки, а алмаз загорелся чудным светом. И как живой представился ей юноша с длинными льняными волосами и глазами такого же цвета, как у нее самой, – цвета неба. Сразу поняла Хельги, что пришёл её час проститься с отчим домом, и не может противиться она своей судьбе, потому что не может противиться любви ни один смертный. Больше ни о чем не могла она думать – так сбылось заклятие старого шамана Карво.

Немного времени минуло, как отправилась Хельги со сватами в дальний путь. Ярл Снуфри – отец ее – хотел, было, сам проводить дочь до новой родины, да король Олаф вызвал его к себе на совет, и не смог ослушаться его ярл. Потому снарядил Снуфри для охраны дочери корабль с тридцатью испытанными воинами и пришёл проститься с ней на пристань. Обещал он ей, что приедет сам так быстро, как дела ему это позволят сделать. Хотелось ему посмотреть, как живут молодые, и привезти ей подарки к свадьбе. Так расстались они.