В конце концов, надежды, основанные на этом урегулировании, так и не осуществились. Венецианские купцы продолжали вести свои дела в византийских городах, но их неофициальные гонения Алексеем III и его чиновниками продолжались. Недовольство его вероломством и желание вернуть добрые времена правления Исаака II оказали влияние на венецианцев, когда князь Алексей – сбежавший сын Исаака – появился в Италии и попросил помощи в возвращении ему его наследства. Неспособность Четвертого крестового похода оплатить свой долг Венеции, присутствие молодого князя, придававшее законность их попытке, и их собственные притеснения от существующей византийской власти – все это, вместе взятое, побудило венецианцев оказать поддержку претенденту на византийский трон.
Их решение укрепилось благодаря характеру дожа Энрико Дандоло. Причины его злости на Византию трудно понять. Будучи уже пожилым человеком на момент своего избрания дожем в 1192 г., он до этого был посланником Венеции при дворе Мануила Комнина после событий 1171 г., а в 1184 г. снова вел переговоры с Андроником. Теперь он был полностью или частично слепым, но в противоположность легенде эта его слепота не была результатом жестокости византийцев. С горечью Никита Хониат рисует портрет правителя, полного решимости отомстить за все обиды, причиненные его народу: «Не самую малую опасность представлял собой тогдашний дож Венеции Энрико Дандоло – калека по зрению и человек пожилого возраста, но самый завистливый и вероломный противник римлян [византийцев]; будучи ловким обманщиком, называвшим себя самым хитрым из всех хитрецов и утверждавшим, что только смертный приговор может стать мщением римлянам за их жестокость по отношению к его народу, он считал и подсчитывал в уме, сколько зла причинили венецианцам правители – братья-Ангелы, а до них Андроник, а еще раньше Мануил, обладавший скипетром власти над римлянами». Со всеми этими притеснениями, считал Дандоло, можно покончить навсегда, если посадить на трон Константинополя императора, контролируемого Венецией.
В десятилетия, предшествовавшие Четвертому крестовому походу, предприимчивые венецианские купцы продолжали все глубже проникать в империю, несмотря на все препятствия. Города и провинции, перечисленные в хрисовуле Алексея II, свидетельствуют об их энергии, и многочисленные документы, связанные с ведением частного бизнеса, рассказывают такую же историю. Каждый год три флота галер отправлялись из Венеции в Константинополь; один флот выходил из гавани в начале весны и возвращался в сентябре, другой отплывал в июне или начале июля и возвращался поздней осенью, а третий отправлялся в путь в августе, проводил зиму за границей и должен был вернуться на родину к Пасхе. Отдельные корабли выбывали, чтобы торговать в портах, расположенных вдоль пути следования флота, и на обратном пути вновь присоединялись к нему. Венецианские корабли также торговали напрямую из Константинополя с Александрией, Сирией и Киликийской Арменией. Периодически использовалась транспортировка товаров по суше из Дураццо в Фессалоники и Константинополь или в Фивы и Коринф, возможно, из-за риска нападения пиратов в Эгейском море. Товары указывались редко, за исключением каких-нибудь контрактов, связанных с поставками оливкового масла в Спарту и Модон; известные венецианские колонии в других местах наводят на мысль о характере торговли. Фивы – важный торговый центр Венеции производил высококачественный шелк; Альмирос экспортировал фессалийское зерно (венецианская колония там была такой большой, что, когда в 1171 г. Мануил нанес удар по венецианцам, они бежали оттуда на двадцати кораблях); оливковое масло и вина поставлялись с Пелопоннеса, а из Константинополя везли многочисленные дорогие ткани и другие предметы роскоши, произведенные там или привезенные с Востока. В обмен на эти ценные товары венецианцы предлагали сырье, дешевые ткани, рабов и золото. Жившие в империи итальянцы торговали также с турками из Коньи: в 1192 г. один такой торговец, возможно венецианец, жил в Армале в долине Меандра, где он был так хорошо известен, что будущий узурпатор из Константинополя разыскал его, чтобы спросить путь в Конью; в этом городе купец использовал свое влияние, чтобы организовать беседу своего протеже с правителем сельджуков. Их процветание и коммерческие возможности не делали венецианцев милыми сердцу византийцев.