Глава 5
К катастрофе: Алексей III
Государственный переворот в Кипселе привел на трон старшего брата Исаака Алексея III, который хоть и был уже средних лет, но пробудил большие ожидания у своих подданных. Его поведение при противостоянии лже-Алексею II на реке Меандре и в сражении на Средна-Гора не выявило никаких военных талантов; возникли лишь надежды на более агрессивную политику. По словам Никиты Хониата, даже валахо-болгары боялись начать при нем вторжение до тех пор, пока Асень не подчеркнул в своей речи, придуманной историком, что Алексей не совершил никаких подвигов для поддержания своей репутации, тогда как Исаак добился по крайней мере некоторых успехов. Византийцы также ожидали, что Алексей будет жестче держать в руках администрацию.
Этим надеждам было суждено закончиться разочарованием: новый император был далеко не воин-герой и не проявлял интереса к управлению государством. Для него обретение короны означало, что он может удовлетворять свое стремление к роскоши и праздности, путешествовать по побережью Мраморного моря, переезжая из одного загородного дворца в другой, заниматься садоводством и устройством ландшафтов. Когда к нему явились чужестранные послы и стали угрожать войной, он попытался ослепить их великолепием своего двора, но это средство плохо подходило для данного случая. Увлекаясь астрологией, как и его современники, он якобы страшился мести судьбы за то, что он сделал со своим братом; тем не менее он не придал значения приближению Четвертого крестового похода. В общем, самое лучшее, что Никита Хониат смог сказать о нем, – это то, что он обладал изящными манерами, был доступным для всех, за исключением клеветников и льстецов, и был против жестоких наказаний или пыток. Достигнутые им успехи были зачастую результатом хитрости, которую его противники называли лицемерием.
Праздности императора попустительствовала болезнь, которая донимала его; очевидно, это была форма подагры. По словам Никиты Хониата, он периодически страдал воспалениями суставов и стоп и лихорадками, сопровождавшимися сильными болями. При каждом таком приступе он отказывался от помощи врачей и распоряжался, чтобы его слуги прикладывали к его конечностям разогретые утюги. И только тогда, когда это средство ему не помогало, он все же уступал и принимал лекарства и слабительное, предписанные докторами. Пытаясь получить облегчение, он посещал различные горячие источники, особенно в Вифинии. В своей речи один оратор заявил, что лишь эта болезнь помешала императору выйти на поле боя и устроить врагу хорошую трепку.
Алексея звали на трон еще в начале войны с валахо-болгарами, но в Константинополе его ждали более неотложные дела. Он немедленно отменил военный поход и распустил армию: этот была рискованная авантюра, так как он обменивал основную часть имевшейся у него военной силы на благодарность солдат и их семей и освобождался от опасной войны. Знать и население Константинополя сначала восприняли смену власти без возражений, но, когда жена Алексея Ефросинья решила переехать в Большой дворец, часть простолюдинов собралась вокруг Алексея Контостефана, горячего поклонника астрологии и бывшего претендента на трон, который вместе со своими сторонниками занял Святую Софию. Однако как только Ефросинья въехала во дворец, некоторые представители знати из ее свиты бросились на толпу, арестовали и бросили в тюрьму Контостефана. После этого младший священнослужитель Святой Софии раздал людям деньги, и этого было достаточно, чтобы завоевать симпатии удрученных горожан. Патриарх Георгий Ксифилин сопротивлялся до тех пор, пока не увидел, что Исаак II проиграл, и тогда помирился с Ефросиньей.