С Хрисосом Алексей не закончил: на обратном пути из Фессалии он неожиданно двинулся вверх по течению Стримона к Струмнице. Все маленькие крепости, встретившиеся ему по дороге, сдались, а Струмницу поджег бежавший из него гарнизон. Но Хрисос заперся в Просаконе, и эта крепость снова доказала свою неприступность, и осаждавшие в конце концов отступили. Во время этого отступления император и его свита свернули в сторону, чтобы поохотиться, и пригласили на охоту Хрисоса. Наверное, ранее была договоренность о перемирии, так как варвар принял предложение, но был немедленно схвачен. Рассказ Никиты Хониата на эту тему наводит на мысль, что Хрисос был связан, провезен вниз головой и символически затоптан императором. В конце концов, Хрисос был вынужден сдать Струмницу византийцам.
Венцом этих успехов стали, очевидно, события 1202 г., когда был заключен мир с Иоанницей, которого ослабили утрата помощи от половцев, равно как и недавние победы Алексея. По словам византийских ораторов, Алексей собирался предпринять военный поход на него, когда правитель валахо-болгар согласился на его условия. Очевидно, Иоанница согласился с возвращением Византии Центральной Фракии, так как говорится, что он удалился в свои горы. Он также обещал защищать византийскую территорию от других агрессоров, очевидно половцев. В обмен на это он, видимо, получил из Константинополя патриарха, чтобы возглавить его валахо-болгарскую церковь, и ему было обещано, что, если он приедет в Константинополь, ему будут дарованы императорская корона и права, которыми болгарские правители обладали в далекие времена. И хотя Никита Хониат радуется вместе с императором этому успеху, он предупреждает, что Иоанница вскоре может снова взяться за старое: автор особенно опасается, чтобы тот не присоединился к Западной Европе. Нельзя определить, то ли последнее относится к переговорам Иоанницы с папой Иннокентием III, то ли к его возможному присоединению к Четвертому крестовому походу.
Победы в 1200–1202 гг. принесли поразительные плоды. Растущее княжество Иванко в Центральной Фракии и Родопских горах было уничтожено, а его территории и крепости отошли Византии. Иоанн Спиридонакес был изгнан из своего логова на Стримоне. Мануил Камица, выдворенный сначала из Фессалии, а затем и Станоса, стал скитальцем. Хрисос, который отказался от завоеваний в Македонии в обмен на невесту из императорской семьи, был хитростью выманен из своей цитадели. И наконец, с Иоанницей был заключен мир. Общий итог: восстановлено положение, существовавшее до битвы при Аркадиополе в 1194 г., а валахо-болгарское государство ограничено Балканскими горами и дунайскими берегами и ослаблено потерей половецких войск. К югу от Балканского хребта только Хрисос в Просаконе оставался источником неприятностей в будущем. Алексей II имел все основания гордиться своими успехами на Балканах.
В Малой Азии Алексей проводил оборонительную политику, наверное полагая, что валахо-болгары представляют собой большую угрозу, чем сельджуки. Продолжалась политика подкупа султана Коньи, которой придерживался Исаак Ангел, но ее главным результатом было то, что она привлекла других желающих принимать щедрость Византии. Почти в то же самое время, когда Исаак был свергнут, к правителю Анкары обратился новый лже-Алексей II – юноша из Киликии с просьбой о помощи. Этот эмир, который был известей Никите Хониату как Масуд, но чье настоящее имя, по-видимому, было Мухий ад-Дин, был одним из сыновей Кылыч-Арслана II и принял Дорилей (Эскишехир) и Амасию (Амасья) в добавление к своей столице. Тем самым он получил полосу территории между византийским побережьем Черного моря и внутренним плоскогорьем Малой Азии. В надежде получить откуп от Алексея он с готовностью оказал помощь претенденту. Три месяца спустя после своей коронации император узнал о появлении этого мятежника и послал паракимомена Ионополита с целью отвратить турка от его протеже. Когда евнух не добился успеха, император сам в конце лета или осенью 1195 г. начал военную кампанию, но лишь для того, чтобы начать переговоры. Мухий ад-Дин потребовал немедленной выплаты пятисот фунтов серебряными монетами и ежегодных взносов в виде трехсот фунтов серебром и сорока шелковых одеяний императорского уровня; эту цену Алексей счел слишком высокой. Последовали дискуссии, а также сражения, в которых Алексей напал на несколько крепостей, очевидно, на границе с Вифинией и захватил несколько из них. Два месяца спустя он отправился домой, оставив командовать войсками Мануила Контостефана.