Принцип каузальности определяет, замечает Шопенгауэр, не просто следование во времени, скорее это временная последовательность, связанная с определенным пространством, присутствие в месте относительно детерминированного времени. Изменение соединяет всякий раз определенную часть пространства с конкретным отрезком времени, а значит, каузальность соединяет пространство со временем.
Итак, мир есть мое представление, а каузальное действие объекта на другие объекты дает целостную реальность объекта. Понятно, что принципу причинности и его различным формам Шопенгауэр уделяет особое внимание. Его различные формы определяют характеристики познаваемых предметов. 1. Принцип достаточного основания в области становления представляет каузальность, связывающую природные объекты. 2. Принцип достаточного основания в сфере познания регулирует отношения между суждениями, когда истинность посылок определяет истинность заключений. 3. Принцип достаточного основания бытия регулирует отношения между частями пространства и времени, выстраивая цепочки арифметических и геометрических величин. 4. Отношения между действиями и их мотивами регулируются принципом достаточного основания в области поступков.
Эти четыре формы причинности (необходимости) строго структурируют весь мир представлений: физическую, логическую, математическую и моральную необходимость. Человек, как и животное, действует по необходимости, подчиняясь импульсам, исключающим свободу воли. Человек как явление подчиняется тому же закону, что и другие явления. При этом он не сводим к явлению: ноуменальная сущность дает ему шанс узнать себя как свободное существо.
4.5. Мир как воля
Рассудок, упорядочивая и систематизируя пространственно-временные восприятия (интуиции), посредством категории причинности улавливает объективные связи и законы. Тем не менее рассудок не идет дальше чувственного мира. Мир как представление феноменален, а это значит, что нет четкого различия между сном и бодрствованием. Просто во сне меньше последовательности, чем наяву: жизнь и сон сходны, и мы, пишет Шопенгауэр, не стыдимся признаться в этом. «Покровом Майи» названо мирское знание в Ведах и Пуранах. Люди живут, словно во сне, часто говорил Платон. Пиндару приписывают слова: «Человек — это сон о тени». Софокл сравнивал людей с призраками и легкими тенями. А кто не помнит сентенции Шекспира: «Мы из той же материи, что и наши сны, наша короткая жизнь окружена неким сном».
Жизнь и сны, развивает эту тему Шопенгауэр, — «страницы одной книги. Нудное чтение и есть реальная жизнь. Когда обычный урочный час чтения окончен, наступает время отдыха, мы по привычке продолжаем листать книгу, открывая по воле случая то одну страницу, то другую».
Мир как представление не есть вещь в себе, он феномен в том смысле, что он — «объект для субъекта». И все же Шопенгауэр не разделяет точку зрения Канта, согласно которой феномен как представление не ведет к постижению ноумена. Феномен, о котором свидетельствует представление, — иллюзия и кажимость, «покров Майи». И если для Канта феномен — единственная познаваемая реальность, то для Шопенгауэра феномен — иллюзия, скрывающая реальность вещей в их изначальной аутентичности.
Непознаваемая, по мнению Канта, сущность вещей вполне доступна. Шопенгауэр сравнивает путь к сути реальности с тайным подземным ходом, ведущим (в случае предательства) в сердце крепости, устоявшей в серии безуспешных попыток взять ее приступом.
Человек есть представление и феномен, но, кроме того, он не только познающий субъект, но еще и тело. А тело ему дано двумя различными способами: с одной стороны, как предмет среди предметов, с другой стороны — как «непосредственно кем-то узнанное», что можно обозначить как волю. Всякое реальное действие безошибочно указует на определенное телесное движение. «Волевой акт и телесное действие есть одно и то же, но они по- разному проявлены: непосредственно — с одной стороны, и как рассудочное созерцание — с другой».
Тело есть воля, ставшая ощутимой и видимой. Конечно, когда мы говорим о теле как о предмете, оно — всего лишь феномен. Но благодаря телу нам даны страдания и наслаждения, стремления к самосохранению. Посредством собственного тела каждый из нас ощущает «внутреннюю сущность собственного феномена. Все это не что иное, как воля, конституирующая непосредственный объект собственного сознания». Эта воля не возвращается в мир сознания, где субъект и объект противостоят друг другу, она предстает «непосредственным путем, когда нельзя четко различить объект и субъект».