В переломный момент марокканской истории, когда подводится исторический итог, когда мужественная Инстанция примирения и согласия[40] проводит расследование преступлений «эпохи свинца»[41] в годы правления Хасана II, необходимо также дать оценку сахарским политикам, не сумевшим снискать расположение населения, проживающего к югу от Тантана и Тарфаи, и их ошибкам, совершенным исключительно из-за стремления себя обезопасить. Именно в Сахаре Инстанция примирения и согласия столкнулась с большими трудностями, поскольку репрессированные сахарцы выставили свои условия для участия в голосовании, которые выходят далеко за рамки, обозначенные Инстанцией, включая привлечение к суду ответственных за нарушение прав.
Когда идеи национализма укореняются в головах людей, неважно, старые они или такие же свежие, как сахарские. Расплывчатое ощущение принадлежности к этой огромной пустыне, каковой является Сахара, столь прочно закрепленное среди племен аль-бейдан, превратилось в политический национализм лишь в 1969–1970 годах. Тогда поколение молодых сахарцев отвергло договоренности, которые старое поколение племенных шейхов было готово согласовать с колониальными властями после того, как Испания уступила анклав Ифни Марокко.[42] Этому же способствовало и распространение всевозможных слухов о будущем Сахары. Обновленный, в столь «заиерархизированном» обществе, как сахарское, этот поколенческий разрыв пустил корни среди молодежи, как жившей на территории Западной Сахары, так и той, которая с начала войны за Ифни в 1957 году проживала в Марокко, сосуществуя с марокканцами. Недавно мне об этом напомнил один из основателей Фронта ПОЛИСАРИО Салем Лебсир, племянник Мохаммеда Бассири и правитель лагеря «Дажла», расположенного недалеко от границы с Мавританией на юг от Тиндуфа.
Это чувство идентичности тем сильнее будет развиваться, чем больше ему будет отказано в существовании со стороны другого национального чувства идентичности, марокканского, убежденного в наличии тесных связей между сахарцами и марокканцами. Не мы ли являемся теми, кто, разделяя идею разнообразия Иберийского полуострова, отрицает законность обоих чувств? Но обязательно ли они являются взаимоисключающими? Да, они были таковыми, поскольку различные интересы, поставленные на карту, были непримиримыми. С одной стороны, интересы франкистской диктатуры, искавшей возможности продлить свое колониальное господство под формулой фальшивой автономии; с другой — интересы авторитарной монархии, потерявшей легитимность («обеззаконенная») в своей стране и не сумевшей согласовать решение с алжирским и мавританским соседями; с третьей — интересы националистической марокканской оппозиции, многие десятилетия защищавшей «марокканство» (марокканскую идентичность) территории и развязавшей в 1957 году войну совместно с сахарскими элементами для возвращения территории, плодом чего стал уход Испании из района Тарфая; с четвертой — интересы старого поколения шейхов, готовых испробовать любые формулы, которые позволили бы им сохранить свои привилегии; и, наконец, интересы этого молодого поколения сахарских националистов, разорвавших отношения с оппортунистически настроенным старым поколением и относящихся с подозрением к тому, что они воспринимали как марокканскую экспансию во многом благодаря наущениям испанцев.
Не все в марокканском национализме и в его стремлении вернуть Сахару было шовинистическим, как это пытались представить левые экстремисты в таких публикациях, как Souffles или Anfas,[43] появившихся в Марокко в начале 70-х. Почему, если это не так, консервативно-националистическая партия «Истикляль» сблизилась с социалистами из НСНС и ССНС[44] и с коммунистами? Почему книга лидера последних Али Яты, в которой изложены претензии на марокканскую Сахару, была запрещена в 1972 году и изъята из продажи вплоть до «Зеленого марша»?[45] Не все было чистым «шовинистическим империализмом» в этом первоначальном националистическом марокканском чувстве, убежденном в том, что сахарцы встретят с распростертыми объятиями «Зеленый марш», в котором с вдохновением участвовали и элита, и народ и который не был (я говорю это как свидетель внутреннего воздействия этого события в городе Фес) столь карикатурным, как нам его изображали наши средства массовой информации.
40
Инстанция примирения и согласия была создана королем Марокко Мохаммедом VI в 2003 году для расследования преступлений, совершенных в «свинцовые годы».
41
«Эпоха свинца» — эпоха политических репрессий в годы правления Хасана II, когда между 1961 и 1999 годами в стране было убито, по разным источникам, до 3000 человек.
44
Националистическая партия «Истикляль» («Независимость») возникла в 1943 году и объединяет представителей промышленников, землевладельцев, торговцев и интеллигенции. Она заявляет о верности исламу и традиционным национальным ценностям, приверженности конституционной монархии. В то же время выступает за «экономический и социальный эгалитаризм», демократизацию общества, преодоление коррупции и спекуляции. ССНС — Национальный союз народных сил, радикальное крыло партии «Истикляль», отделился в 1969 году. ССНС — Социалистический союз народных сил, откололся от ССНС в 1972 году, в 1974-м оформился в новую партию.
45
6 ноября 1975 года, когда в Мадриде на смертном одре агонизировал генерал Франко, более 350 тысяч невооруженных марокканцев пересекли южную границу и фактически оккупировали значительную часть Испанской Сахары. Так называемый «Зеленый марш» стал водоразделом в конфликте вокруг Западной Сахары.