Подобное явление в общих чертах обнаруживается и при рассмотрении другой группы обращений к «сессии» – писем, инициативных записок и докладов в Политбюро, поступавшим от полномочных представителей СССР за границей. Некоторые из них являлись в недавнем прошлом крупными партийными работниками либо личными друзьями и приближенными членов Политбюро, что в сочетании с неясностью фактического статуса Литвинова в партийном руководстве и недавним оппозиционным прошлым его первого заместителя (Крестинского) создавало благоприятный фон для вынесения разногласий за пределы ведомства, хотя и в масштабах более скромных, нежели в начале 20-х гг. Считавший себя самостоятельным «пролетарским иностранным политиком» (и ведший интенсивную частную переписку с К.Е. Ворошиловым), полпред в Праге А.Я. Аросев неоднократно жаловался патрону на НКИД и всеми силами стремился попасть в поле зрения Политбюро. «Ведомство не хочет, чтобы полпред имел возможность непосредственно сноситься с П. Б. или его членами, – писал Аросев Сталину после аудиенции у него. – Ведомство хочет, чтобы на всех постах стояли его чиновники»[95]. Отношение руководителей Политбюро к непосредственным рабочим контактам с полпредами было двусмысленным. Сталин, с одной стороны, «неоднократно упрекал» Литвинова за то, что он «не пользуется своим авторитетом Наркома в своих сношениях с Полпредами», с другой – в некоторых случаях поощрял прямые связи между «инстанцией» с тем или иным полпредом, демонстрируя внимание к его соображениям или даже «всецело решая спор в его пользу»[96]. При возникновении разногласий с наркомом или Коллегией НКИД, полпреды (в исключительных случаях – и советники полпредств) заявляли настоятельные пожелания о передаче дела в «сессию» вместе с копиями относящихся к нему писем и телеграмм либо сами направляли туда копии исходящих документов. «Копию направляю в Сессию», – заключал, например, В.А. Антонов-Овсеенко письмо в НКИД с доказательствами того, что «мы оказались несозревшими к сближенью с Польшей»[97]. Нередко членам Политбюро адресовались специальные письма, записки и доклады полпредов.
Обращения полпредов зачастую вызывались кадровыми вопросами или носили личный характер[98], однако в большинстве выявленных случаев касались общих проблем взаимоотношений с отдельными странами или даже советской внешнеполитической стратегии. В декабре 1928 г., «узнав об образовании комиссии Политбюро по вопросу о военном сотрудничестве с немцами», полпред Крестинский направил Сталину, Ворошилову и Литвинову «подробное письмо, в котором изложил свой взгляд на это сотрудничество, высказываясь, в общем, за сохранение и дальнейшее его развитие». Полгода спустя, в письме Ворошилову он подверг критике «целый ряд посылок, из которых делаются те или иные заключения», и предложил свое видение общемировой ситуации (от англо-американских отношений НО положения на Дальнем Востоке)[99]. Его преемник Л.М. Хинчук летом 1933 г. направил Л. М Кагановичу письмо (в единственном экземпляре) о положении в Германии и советско-германских отношениях, главным образом для того, чтобы предостеречь Политбюро: «… сближаясь с Францией, Польшей и другими государствами, не следует прежде времени сбрасывать маску и начинать безудержную антигерманскую кампанию»[100]. Примером обращения к руководству Политбюро с инициативным проектом является предложение полпреда в Праге организовать «Институт советской культуры» в Европе[101].
95
Личное письмо А.Я. Аросева И.В. Сталину, 3.3.1934 (копия). – РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 96. Л. 118.
96
Протокол № 152 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 20.1.1934, п. 49/30 (Записка М.М. Литвинова И.В. Сталину, 22.12.1933). – Там же. Ф. 17. Оп. 163. Д. 998. Л. 101–102.
Несмотря на высказанные в записке упреки и подробную деловую мотивацию, Сталин (и вслед за ним другие члены ПБ) отказались пересмотреть принятое по инициативе Трояновского постановление о назначении персонала в полпредство СССР в Вашингтоне. «Могу согласиться на отмену решения лишь в отношении Ромма», – гласила резолюция Сталина, под которой подписались также Каганович, Молотов, Ворошилов (согласие остальных было получено опросом. (Там же. Л. 101).
97
Письмо В.А.Антонова-Овсеенко Б.С. Стомонякову, 20.7.1933. – АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 17. П. 164. Д. 3. Л. 147–143. Указание «копия в сессию» в адресации (или столбце рассылки) письма полпреда не всегда означало, что оно направлялось непосредственно в ЦК ВКП(б). На оформленном таким образом письме из Варшавы замнаркому, например, пришлось сделать помету: «Кагановичу, копии Сталину, Постышеву и Ежову» (Письмо В.А.Антонова-Овсеенко Н.Н.Крестинскому и Б.С. Стомонякову (копия «в сессию»), 1.3.1932. – Там же. Ф. 010. Оп. 4. П. 21. Д. 64. Л. 10). Вместе с тем неясно, что в каждом конкретном случае означало выражение «Сессия» – Секретариат, Оргбюро или Политбюро ЦК ВКП(б). Известен, по крайней мере, один случай, когда экземпляр политписьма был направлен заведующему Бюро международной информации ЦК ВКП(б), явно в расчете на то, что через К.Радека оно быстрее достигнет Генерального секретаря, чем через заведующего Секретным отделом ЦК ВКП(б) А.Н.Поскребышева (Письмо В.А.Антонова-Овсеенко Б.С. Стомонякову, 28.7.1933. – Там же. Ф. 0122. Оп. 17. П. 164. Д. 3. Л. 152–148).
98
В этом случае полпреды и советники чаще адресовались к секретарям ЦК ВКП(б), руководившим работой Оргбюро и Секретариата ЦК (Постышеву, Кагановичу, позднее Ежову). См., например: Письмо И.М. Майского Л.М. Кагановичу, 24.11.1930. – АВП РФ. Ф. 010. Оп. 1. П. 4. Д. 79. Л. 69–70 (об оставлении на своем посту торгпреда Давыдова).
99
Письмо Н.Н.Крестинского К.Е.Ворошилову (копии Я.К.Берзину, Б.С. Стомонякову), 21.7.1929. – РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 100. Л. 163–167. Адресацию своего второго письма полпред объяснил следующим образом: «У меня есть потребность вновь высказаться по опросу о сотрудничестве применительно к сегодняшней политической обстановке. Но так как вопрос не вышел еще из пределов военного ведомства и, может быть, будет решен без инстанции, то я не направляю моего письма т. Сталину, а пишу лишь Вам с посылкой копий в НКИД т. Стомонякову и т. Берзину, которому непосредственно подведомственны сношения между Красной Армией и Рейхсвером» (РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 100. Л. 163 об.).
100
Письмо Л. М. Хинчука Л.М. Кагановичу, 7.7.1933. – Там же. Ф. 17. Оп. 120. Д. 107. Л. 84–87.
101
Записка А.Я. Аросева И.В. Сталину, В.М. Молотову, Л.М. Кагановичу, 14.8.1932. – Там же. Д. 43. Л. 5–6.