Несмотря на молчаливую установку не тратить времени на обсуждение, не ведущее к принятию содержательного решения (и, быть может, благодаря ей), значительную часть резолюций Политбюро по международным вопросам, в особенности имеющим политический характер, составляли постановления об откладывании решения. В некоторых случаях откладывание решения было вызвано изменением или неопределенностью международной обстановки, появлением новых факторов, значение которых к моменту постановки вопроса на Политбюро могло оказываться недостаточно ясным[135]. Другой причиной являлось следование процедуре, выработанной в первые послереволюционные годы. «…Одного правила в ЦК придерживались строго – если при обсуждении какого-то решения или документа возникали дискуссии, появлялись иные точки зрения, вопрос тут же с обсуждения снимался и отправлялся на доработку, – вспоминал технический секретарь Политбюро в 1925–1926 гг. А.П. Балашов. – Считалось, что он недостаточно подготовлен и незачем тратить время на разговоры. Так было и в ПБ, и в комиссиях»[136]. Вероятно именно в связи с межведомственными и иными разногласиями на протяжении августа 1929 г. на заседаниях Политбюро трижды принималось постановление «отложить» «вопрос о прилете литовской эскадрильи»[137]. Третьим фактором отсрочки (порой завуалированной – когда новое решение Политбюро по сути дублировало предыдущее) являлось отсутствие в Москве наиболее авторитетных членов Политбюро, которым чаще других поручалось формулирование внешнеполитических постановлений (Сталина, Молотова, Ворошилова). График их отпусков составлялся со сдвигом, однако нужный эффект достигался не всегда. Так, в конце августа – первой половине сентября 1931 г., когда советское руководство оказалось перед необходимостью пересмотра политики в отношении Польши (а косвенно – и других сопредельных европейских государств), Сталин и Молотов находились в отпуске, Ворошилов – в длительной командировке, и ответственность за принятие решения пала на плечи Кагановича, Калинина, Орджоникидзе и Рудзутака. Вследствие этого, постановления Политбюро 3 и 10 сентября оказались вариациями его решения от 30 августа и фактически откладывали разрешение вопроса до получения новых директив Сталина из Сочи, возвращения Молотова из отпуска (и Литвинова из Женевы). Наконец, откладывание решений относительно перемещений заграничных кадров было вызвано необходимостью выяснить их отношение (порой переменчивое) к предполагаемым назначениям или трениями между руководителями соответствующих ведомств.
Эти замечания во многом относятся к решениям о передаче поставленного перед Политбюро вопроса во временные комиссии. Такие комиссии создавались как для руководства ведением важных переговоров[138], так и ad hoc – для выработки отдельного решения, составления или редактирования проектов документов (в частности, дипломатических нот или инструкций по ведению переговоров). В комиссии этого типа входили как члены Политбюро, так и представители заинтересованных ведомств, выработанные в них решения могли позднее передаваться на утверждение в Политбюро[139], но в некоторых являлись окончательными и не подлежали дополнительной санкции Политбюро.
Две рассмотренные группы решений – постановления об откладывании вопроса и о передаче его в специально создаваемую комиссию – могут рассматриваться как «подвиды» или «модификации» основных типов процесса выработки постановлений, описанных Н.Н. Покровским. Выработанная им на материалах начала 20-х гг. классификация в целом применима (насколько можно судить без ознакомления с черновыми протоколами) и к внешнеполитическим решениям более позднего времени. Она включает четыре типа ситуаций:
(1) «ПБ без изменений принимает после обсуждения формулировку «становления, содержащуюся в инициативном документе». Как отмечалось выше, в инициативных записках НКИД далеко не всегда содержался проект постановления, распространенной практикой являлось принятие постановлений этого типа в форме «Принять предложение…» (с указанием ведомства или лица, внесшего его в Политбюро).
(2) В постановлении отмечается, какая именно часть проекта постановления или вариант, изложенный в инициативной записке, получил санкцию Политбюро.
(3) «Предложенные в инициативном документе формулы постановления одобряются ПБ, но при этом подвергаются смысловой правке, редактированию».
136
А.П. Балашов, Ю.С. Мархашов. Старая площадь, 4 (20-е годы)//Полис: Политические исследования. 1991. № 4. С.185.
138
Например, «комиссия по переговорам с Францией», в которую вошли четыре плена ПБ (Сталин, Молотов, Ворошилов, Орджоникидзе), руководители НКВТ (Розенгольц) и НКИД (Крестинский) (Протокол № 43 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 16.6.1931, п. 57/2. – РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 10. Л. 89).