Решив все же положиться на дворцовых солдат, он помчался к набережным.
Главное не опоздать!
Но, пробежав всего несколько метров, снова остановился.
В лагуне появился величественный силуэт «Буцентавра». Дож уже взошел на него вместе с сенаторами, благородными дамами и членами семей, которые, блистательно представив Светлейшую в иностранных королевских дворах, заслужили статус Всадников. «Негронна», представительская галера посла Франции, шла в кильватере. Но сам Пьер-Франсуа де Вилльдьё по приглашению Лоредано находился на «Буцентавре» рядом с дожем. Трон стоял на корме под огромным красным балдахином. Украшенный свойственной всем европейским княжествам исполинской символикой, он сиял золотом и пурпуром. Немейский лев соседствовал с головами Гидры, у подножия расположился бог Пан. Над троном в богато украшенных медальонах перечислялись по временам года и месяцам достоинства Венеции. Длинное повествование о славе республики: Истина, Любовь к Родине, Отвага и Щедрость, Знание, Бдительность, Честь, Скромность, Набожность, Вера, Чистота, Справедливость, Сила, Умеренность, Смирение, Милосердие вкупе с аллегориями науки и искусства и, наконец, наивысшее Великолепие. Крылатые львы Сан-Марко пересекались с эмблемами Арсенала и основных цехов Венеции: кузнецов, плотников, конопатчиков, творцов империи. Справедливость и Мир возвышались над символами, представляющими материковые реки Адидже и По, означавшие мирное господство Венеции на этих землях. Вокруг «Буцентавра» и «Негронны» сновали десятки яликов и гондол: обычных и церемониальных с восемью или десятью гребцами. Морские гондолы знати, победители последних регат, состязавшиеся в скорости. Но были и огромные морские суда, изображавшие китов, дельфинов или тритонов. Женщины в легкомысленных нарядах, лежа в раковинах, махали рукой толпе на берегу, с восторгом наблюдавшей за этим парадом. В искусственных гротах, инкрустированных водорослями и кораллами, из уст многочисленных русалок и вынырнувших из бездны монстров били фонтаны под надменным взором мускулистого Нептуна. Мало-помалу этот пестрый волшебный пейзаж принимал организованный вид. Суда занимали свое место, сближались друг с другом, выстраивались по размеру, чередуясь большие с маленькими. И тогда толпа смогла восторженно любоваться длинным строем барочных картинок, каждая из которых окружала какое-нибудь божество. Конечно, впереди всех была Венеция, но вскоре появились Марс, Юнона, Аполлон и Минерва. И наконец, Пегас, крылатый конь, вставший на дыбы, будто собираясь оторваться от воды и затмить солнце.
«Буцентавр» со своей армадой вышел в море.
КРУГ ВОСЬМОЙ
Песнь XXII Обручение с Морем
Пьетро помчался к набережным. Там поставили клетки с дикими зверями. За решеткой ходила кругами львица, азиатский носорог лениво шевелил рогом испачканную его экскрементами кучу сена, гепард скалил зубы и бил лапой. И наконец, араб на двугорбом верблюде, равнодушно шагающем среди восторженных зевак. Пьетро на мгновение остановился на краю набережной, глядя на лагуну. Искусственные сады, разбитые на гигантских плотах, украшавшие берег газоны, уставленные растениями в горшках и букетами цветов, добавляли прелести. Повсюду играли оркестры, народ под звуки музыки переходил с одного плота на другой по деревянным лестницам. Пьетро взлетел на один из них, в несколько прыжков миновал еще три или четыре плота и наконец плюхнулся в гондолу. Лодка опасно накренилась, и гондольер чуть не свалился в воду. Он едва удержался, разразившись потоком ругани. Как раз в этот момент Пьетро заметил, что к «Буцентавру» приближается гондола, сея неразбериху в морском параде, перегородив путь наядам в раковинах и Нептунам с трезубцами.