— Если бы я нашла тебя голым и мертвым в постели другой женщины, я станцевала бы румбу на твоем трупе.
— Ты не умеешь танцевать румбу.
— Научилась бы по такому случаю!
Он засмеялся и провел рукой по ее бедру.
— Советую брать уроки, хотя шанса сплясать на моем трупе у тебя все равно не будет. Но ты бы тоже горевала.
— Нет, уж такого удовольствия я бы тебе не доставила, — проворчала Ева, впадая в дремоту.
— Ты бы плакала в темноте и звала меня по имени.
— Ну, конечно! — И она усмехнулась. — Потом я спустила бы все твои шикарные ботиночки в утилизатор мусора, устроила бы погребальный костер из твоих костюмов и вышвырнула бы Соммерсета пинком под зад из моего дома. Потом я закатила бы вечеринку, и мы бы выдули зараз все твое дорогое вино и виски. А уж потом я наняла бы сразу двух — нет, трех самых лучших мужчин по вызову меня ублажать. — Заметив, что машина тормозит, она сонно заморгала, открыла глаза и увидела, что Рорк смотрит на нее. — В чем дело?
— Мне только что пришло в голову, что у тебя вся эта процедура уж больно тщательно продумана.
— Да нет, это была импровизация. — Ева повела плечами, прогоняя усталость, и зевнула. — На чем я остановилась?
— На том, что тебя будут ублажать сразу три мужчины по вызову. Я полагаю, тебе понадобится не меньше трех на поддержание темпа, к которому ты привыкла за последние пару лет.
— Ну да, тебе было бы лестно в это верить. Ладно, после оргии я принялась бы за твои игрушки. Первым делом я бы… — Она замолчала, прищурилась и выглянула из окна машины. — Странно, это не похоже на Центральное управление.
— Ты можешь работать и дома, а тем более планировать мои похороны и поминальную службу. Но сначала мы оба немного поспим.
Рорк вышел из машины, обогнул ее и открыл дверцу, потому что Ева так и не двинулась с места.
— Мне нужно в управление. Я еще не составила рапорт и не отчиталась перед майором.
— И это тоже можно сделать дома. — Рорк без лишних слов подхватил ее на руки, вытащил из машины и взвалил себе на плечо.
— Думаешь, это страшно мужественно и сексуально?
— Я думаю, это рационально.
Когда он внес ее в дом, Ева решила притвориться мертвой. По крайней мере ей не придется общаться с Соммерсетом. Но стоило ей услышать его скрипучий голос, как она пожалела, что мертвые не могут затыкать уши с такой же легкостью, как закрывать глаза.
— Она ранена?
— Нет. — Рорк вскинул свою ношу поудобнее и начал подниматься по лестнице. — Она просто устала.
— У вас тоже усталый вид.
— Я и вправду устал. Прошу вас несколько часов отвечать на все звонки, кроме самых первоочередных. Потом мне придется поговорить с вами… о нескольких разных вещах. Включите полную охрану и никуда не выходите из дома.
— Прекрасно.
Приоткрыв один глаз, Ева успела заметить, как озабоченно нахмурился Соммерсет.
— Он знает про «Красный код»? — спросила она, когда Рорк повернул в коридор на втором этаже.
— Он много чего знает. Любой, кто ищет меня, найдет и его. — Рорк пинком закрыл за собой дверь спальни, подошел к кровати и сгрузил на нее свою ношу.
— Вид у тебя действительно усталый. — Ева повернула голову, изучая его лицо. — Обычно с тобой такого не бывает.
— У нас был долгий и трудный день. Башмаки прочь!
— Я могу сама снять свои башмаки. — Она оттолкнула его руку. — Позаботься о своих.
— Ах да, мои шикарные ботиночки, обреченные на гибель в утилизаторе мусора!
Ева вынуждена была признать, что ухмылка у него убийственная.
— А ты береги свою задницу и не попадайся мне под руку, приятель!
Она сбросила ботинки, жакет, кобуру с оружием и заползла в постель.
— Ты бы скорее уснула, если бы сняла с себя всю одежду.
— Когда я голая, у тебя появляются нездоровые мысли.
— Дорогая Ева, у меня появляются нездоровые мысли, даже когда на тебе бронежилет. Но сейчас у меня в мыслях ничего нет, кроме пары часов сна, уверяю тебя.
Она выбралась из джинсов и рубашки и притворно нахмурилась, когда он лег рядом и привлек ее к себе.
— Не вздумай на меня наезжать!
— Молчи. — Рорк чмокнул ее в макушку и прижал к себе еще крепче. — Спи.
Еве было тепло и удобно, плечо Рорка оказалось дивной подушкой для ее головы. Поэтому она заснула мгновенно. Через минуту он последовал ее примеру.
Что же произошло? Почему все пошло не так? Как это могло случиться? Ведь все было так идеально продумано и спланировано! «И выполнено», — напомнил он себе, съежившись в темноте.
Он все сделал правильно. Абсолютно все. Почему же теперь он прячется за запертыми дверями и зашторенными окнами в страхе за свою жизнь?
За свою жизнь!
Где-то произошла ошибка. Иного объяснения нет и быть не может. Где-то что-то пошло не так, и это не его вина.
Он попытался успокоиться, медленно потягивая виски.
Он не допустил ошибки. Он вошел в дом Фелисити точно в назначенный час. Его кожа была обработана изолирующим спреем, одежда защищена прозрачным лабораторным костюмом, волосы покрыты плотно прилегающей шапочкой. В доме не могло остаться ни малейшего следа его присутствия.
Он с легкостью обошел охранную систему и поднялся наверх. Боже, как колотилось его сердце! Он даже испугался — ну, чуть не испугался, — что они сумеют различить этот бешеный стук, несмотря на музыку и стоны, сопровождающие совокупление.
Он держал парализатор наготове в правой руке, нож висел в чехле у него на бедре. Ему нравилось чувствовать, как этот чехол хлопает его по бедру при ходьбе. Нравилось предвкушение.
Двигался он быстро, как и было предусмотрено. В точности как во время тренировок. Один удар па-рализатором между лопаток — и первая цель была поражена. Допустим, ну, допустим, он немного замешкался перед второй. Всего долю секунды. Допустим, он заглянул в глаза Фелисити и увидел в них шок за миг до того, как ткнул парализатором прямо между ее красивых грудей.
Но уж после этого он не колебался. Ни секунды. Сталь выползла из кожаного чехла с тихим, волнующим шорохом. И он совершил свое первое в жизни убийство.
Он должен был признать, что ему понравилось. Больше, гораздо больше, чем он предполагал. Нож, врезающийся в плоть, и теплый плеск крови — непередаваемое ощущение! Такое первобытное, стихийное…
«И это оказалось совсем просто, — признался он себе, чувствуя, как виски согревает и успокаивает нервы. — Стоит только начать, а там уже все просто».
Потом он подготовил сцену и сделал это очень, очень тщательно. Так тщательно; так точно, что едва успел закончить к прибытию Ривы. Его мини-пульт тихонько просигналил, предупреждая о том, что она начала декодирование охранной системы. Но он сохранил спокойствие и хладнокровие. «Бесшумный, как тень!» — с гордостью подумал он, ожидая ее появления в спальне.
Кажется, он усмехнулся, когда она закричала и кинулась к постели. Да, может быть, он не удержался, позволил себе усмехнуться, но это не повлияло на его дальнейшие действия. Он брызнул на нее анестетиком — и мгновенно отключил.
Тут он добавил несколько непредусмотренных штрихов. По сути дела, гениальных. Затащил ее в ванную, чтобы оставить отпечаток пальца на раковине, и измазал кровью ее футболку. А уж нож, воткнутый в матрац, говорил сам за себя. И главное — это было так похоже на Риву.
Уходя, он оставил входную дверь приоткрытой, как и было условлено. Но она пробыла в отключке не так долго, городской патруль не успел ее обнаружить. Ну хорошо, хорошо, возможно, тут он немного просчитался. Может, надо было дать ей дозу побольше и не терять времени на дополнительные штрихи.
Но ведь это ничего не меняло! Ей предъявили обвинение. Блэр Биссел и Фелисити Кейд были убиты, а все улики указывали на нее.
Сам он к этому часу уже должен был быть далеко отсюда. Его счета должны были лопаться от новых поступлений. А вместо этого он сам оказался мишенью! Ну, ничего, он это исправит, может это исправить!
Клубившиеся вокруг него тучи страха и жалости к себе начали рассеиваться, и он выпрямился в кресле. Он может это исправить и одновременно вырваться из финансовых тисков. А потом он разберется со всем остальным. Надо только все как следует обдумать, и он все исправит. Он справится.