— Я думала, ты ей уже сказал про ОБР, про Биссела и Кейд.
— Я так и понял. Допускаю, что у тебя были основания так думать.
— Собственно, я потому и вцепилась тебе в задницу.
— Ясно.
— Между прочим, я все еще раздражена и раздосадована!
— Я тоже. Значит, нас уже двое.
— Позже я тобой еще займусь.
— Я внесу тебя в свое расписание.
Ева подошла к нему вплотную и, не вынимая рук из карманов, крепко, до боли, поцеловала его в губы.
— Увидимся, — сказала она. — Я еду в управление. Скажи, пожалуйста, Пибоди, что я ее жду.
Поскольку то, чем занимались асы из электронного отдела в домашней лаборатории Рорка, было за пределами ее понимания, Ева дала Пибоди задание отыскать Картера Биссела, а сама пробилась на прием к доктору Мире.
— Ваша ассистентка начинает меня ненавидеть, — заметила она, входя в кабинет.
— Нет, просто она очень строгая, когда речь заходит о расписании. — Мира поставила на столик изящный чайник со своим любимым чаем и указала Еве на глубокое темно-синее кресло.
В этот день Мира была в красном. «Нет, не совсем в красном, — поправила себя Ева. — Наверняка у этого цвета, напоминающего осенние листья, есть какое-то особое название». Шею Миры обвивало тройное ожерелье из круглых золотых бусинок, в уши она вдела пару маленьких золотых сережек в том же стиле. Туфли на каблуках были в точности в цвет платья. Ева никогда не понимала, как женщины этого добиваются. А главное, зачем им это надо. Но на Мире ансамбль смотрелся отлично. На ней всегда все смотрелось отлично. Ее собольи волосы с высветленными прядками были стянуты назад и сколоты каким-то сложным, перекрученным узлом на затылке. Вероятно, она опять их отращивала.
Впрочем, как бы Мира ни одевалась и ни причесывалась, она всегда выглядела бесподобно. И она ни капли не походила на полицейского психиатра.
— Я полагаю, ваш визит имеет какое-то отношение к Риве Юинг? На сегодня назначена ее проверка на детекторе лжи. Вы просили, чтобы я занялась этим лично.
— Имеет. Но должна вас предупредить: этот наш разговор, любой разговор с Юинг и результаты теста засекречены по высшей категории. Только для меня, вас и майора Уитни.
— И чем вызвана такая секретность?
— Глобальный шпионаж, — ответила Ева и рассказала Мире все, что, по ее мнению, та имела право знать.
— Значит, вы ей верите. — Мира глотнула чая и задумчиво вытянула губы трубочкой. — Верите, что ее подставили, что она ни в чем не замешана. Что она непричастна ни к убийствам, ни к той предыстории, которая к ним привела.
— Да, я ей верю. И жду от вас подтверждения.
— А если результаты будут противоречить вашим ожиданиям?
— Тогда она отправится обратно в камеру и будет там сидеть, пока я не дойму, в чем дело.
Мира кивнула.
— Она согласилась на третий уровень. Это очень тяжелый процесс. Вам ли не знать.
— Я же его прошла. Вот и она пройдет. Мира пристально взглянула на Еву.
— Она вам нравится?
— Да, похоже на то. Но это не повлияет на результаты расследования. Ни в ту, ни в другую сторону.
— Убийства были чрезвычайно жестокими, можно сказать, зверскими, — заметила Мира. — Такой почерк считается нехарактерным для государственных организаций… даже занимающихся шпионской работой.
— Когда речь идет о шпионах, я ничему не удивляюсь.
— Вот они у вас никаких симпатий не вызывают, сразу видно, — улыбнулась Мира.
— Нет. Между прочим, у ОБР есть досье на моего отца.
Мира сразу стала серьезной.
— Я бы сказала, в этом нет ничего неожиданного.
— Они послали оперативника следить за ним. Наша комната в Далласе была на прослушке.
Мира отставила чашку.
— Они знали о вас? О том, что он с вами делал? Они все знали и не вмешались?!
— Они все знали, это записано в досье. Они знали, что я сделала, чтобы сбежать. Они там все прибрали за мной и спустили дело на тормозах. Вот почему я не поклонница ОБР.
Мира нахмурилась.
— Тех, кто отдал приказ не вмешиваться, когда под угрозой были здоровье и жизнь ребенка, следует запереть пожизненно. Они ничем не лучше самого насильника. Я потрясена. Мне многое пришлось повидать в жизни, я много читала, много знаю, но сейчас я в шоке.
— Теперь я точно знаю, что эти люди способны на все. Но только на сей раз им это не сойдет с рук.
— Вы собираетесь обнародовать дело Юинг?
— Чертовски верно!
Ева вернулась в отдел убийств, выбрав средством передвижения эскалатор, а не лифт, чтобы дать себе время обдумать свой следующий шаг. Войдя в «загон» для детективов и увидев за столом Пибоди, она невольно вздрогнула: никак не могла привыкнуть.
Поскольку ее напарница говорила по телефону, Ева прошла прямо в свой кабинет. Она заперла дверь, влезла на стол и потянулась к панели в потолке, за которой прятала свой тайный запас сладостей.
Ей надо было подзарядиться. Мир не погибнет за те десять минут, что она будет предаваться этому заслуженному баловству.
Но вместо шоколадной заначки в тайнике оказалась всего лишь одна пустая обертка.
— Сукин сын! — Она готова была выхватить обертку из тайника и изорвать ее в клочки, но заставила себя остановиться. — Вот сейчас посмотрим, кто кого, подлый вор!
Ева спрыгнула со стола и достала запасной полевой набор. Обработав руки изоляционным спреем, она вновь влезла на стол, извлекла обертку пинцетом и поместила ее на защитную поверхность своего стола.
— Хочешь поиграть? Что ж, поиграем!
Раздавшийся в этот момент стук в дверь вызвал у нее недовольный возглас.
— Даллас! Лейтенант, ваша дверь заперта…
— Знаю, что заперта!
— О… У меня есть информация по Картеру Бисселу.
Ева поднялась, пнула ногой стол и отперла дверь.
— Запри за собой, — приказала она и снова села за стол со своими инструментами.
Пожав плечами, Пибоди заперла дверь.
— Я связалась… А что вы делаете?
— А на что это, черт побери, похоже, как ты думаешь?
— Ну, похоже, вы сканируете обертку от шоколада на предмет отпечатков пальцев.
— Ну, значит, скорее всего, именно это я и делаю. Ты связалась с Картером Бисселом?
— Нет, я… Даллас, а разве шоколадка фигурирует среди вещественных доказательств по этому делу?
— Это личное дело! Все чисто, — пробормотала Ева себе под нос. — Этот ублюдок обработал свои пальчики. Но это еще не конец! Есть и другие способы!
— Мэм, вы, судя по всему, проверили на отпечатки и потолочную панель.
— Думаете, я сама не знаю, что делаю, детектив? По-вашему, я в невменяемом состоянии?
— Нет, этого бы я не сказала. Пока вы только в состоянии бешеной злости.
— Ваша наблюдательность меня потрясает, а ваши выводы, как всегда, безошибочны. Поздравляю. Да пошел ты! — воскликнула она, обращаясь к куску фольги, и скатала его в комок. — Я позже с тобой разберусь. И уж я разберусь! А сейчас Картер Биссел. И где мой кофе?
— Гм… Раз уж вы отказались от услуг помощницы…
— Ну, укуси меня! — Оттолкнувшись от стола, Ева затопала к кофеварке.
— Я просто ждала случая это сказать. А так, знаете, я вовсе не против того, чтоб подавать вам кофе. Могли бы и вы меня когда-нибудь угостить. Вот сейчас, например, раз уж вы все равно этим занялись…
Ева испустила мученический вздох и достала вторую чашку.
— Спасибо. Итак, Картер Биссел. Я пробовала дозвониться к нему домой, но никто не отвечает. Оставила послание на автоответчике. Потом позвонила в бар, где он числится владельцем, и отловила его партнера. Некий Дизель Мур. Этот Мур взвился под потолок, стоило мне только упомянуть о Бисселе. Сказал, что тоже его ищет, и прибавил несколько непечатных слов. Говорит, что Биссел оставил его ни с чем месяц назад, выгреб всю кассу. Мур говорит, что оказался в аховом положении. Он подождал, все надеялся, что Биссел вернется, но этого так и не случилось. Вчера он заявил в полицию.
— Проверила?
— Да. Местные власти тоже ищут Биссела. У них нет записей о том, что он покидал остров. Правда, он мог взять лодку или гидроплан и соскочить незамеченным. Они в этом копаются, но не слишком глубоко. Кассу он действительно снял, но там всего-то было пара тысяч, и часть этих денег принадлежит ему. К тому же он, говорят, и раньше исчезал ненадолго, никого не предупредив и ничего не объясняя.