Рушан-бек хмуро протянул руку к письму князя и, не бросив на него взгляда, передал переводчику. Тот, долго подбирая подходящие слова, начал его читать. Во время чтения на лице бека ничего не отразилось. Когда переводчик, пыхтя и запинаясь, окончил чтение, повисло молчание.
Георгий ждал. Татарин из-под нависших бровей смотрел на него. Сотник сохранял невозмутимость. В этот момент душа его парила высоко, как птица. Он был спокоен.
— Так это тебя послали найти виновных в смерти мурзы Усмана, — впервые обратился он к сотнику.
Хотя Георгий понял каждое слово, однако он вопросительно посмотрел на переводчика. Тот неохотно перевел.
— Да, — ответил сотник, — князь наделил меня такими полномочиями…
— Мы не нуждаемся в вашей помощи, — резко сказал бек, — моя сотня сама покарает виновных.
Георгий похолодел. Перед его глазами тут же встала до боли знакомая картина умирающих в дыму пожарища людей, но он взял себя в руки и твердо ответил:
— Князь сам может наказать убийц на своей земле. Ведь у вас непринято для исполнения приговора посылать целую сотню воинов?
Бек вспыхнул. Его взбесило невольное сравнение его воинов с палачами. Он вскочил.
— Мы выступим завтра! — крикнул он. — Мы предадим огню все деревни на расстоянии дня пути от места гибели численника и его отряда. Мы заставим вас, проклятые урусы, бояться и уважать нас! Вон!!!
Сотник молча развернулся и вышел. Он знал, что исход разговора был предрешен заведомо.
«Завтра. Непоправимое случится завтра. Только бы князь успел! Только бы князь успел!» — думал, да почти молился он. Этого нельзя было допустить.
На следующий день бек не выступил. Савелий выполнил свое обещание. Сборы у татар проходили из рук вон плохо. Пищи было недостаточно. Кони внезапно ослабли и были неспособны к походу. Рушан-бек подозревал потраву, но все же не посмел выместить свою злобу на местных жителях, что было хорошим знаком. Георгий больше к нему не ходил. Он надеялся только на то, что за месяц до отъезда сотника верный человек князя отправился в Орду, а сам Даниил — в Польшу, просить помощи.
Сотник отправил гонца к воеводе князя с сообщением о появлении бека и попросил выслать свою сотню для подкрепления. Сладить с беком, имея десять воинов и несколько десятков крестьян, нечего было и думать. Сотня была готова к походу и только ждала сигнала. Такое развитие событий они предусмотрели.
Странное поведение бека не шло у Георгия из головы. Пообещал сровнять всю округу с землей, а никого не тронул. В этом что-то было.
Видно, не чует за собой ханской силы — по своей воле пришел Рушан к нам.
Такое объяснение удовлетворило Георгия, но не успокоило. Рушан-бек напоминал сотнику степную ядовитую змею. Он тоже мог нанести удар в тот момент, когда меньше всего этого ожидаешь. Да и задел его, сам того не желая, молодой сотник.
Чтобы не терять времени, с присущим ему усердием Георгий начал проводить свое дознание. Внимательно рассмотрел каждую вещь, принесенную людьми Савелия с места гибели мурзы Усмана и его воинов. Было там и несколько стрел. Одну стрелу он держал в руках дольше всего. Потом улыбнулся своей недогадливости и быстро вышел из дома Савелия.
Елистрата сотник нашел в кузне. Его совета стоило спросить — тот долго был рабом в Орде.
— Бог в помощь, Елистрат, — приветствовал кузнеца сотник.
— Здорово, Егор! Давно не виделись. Почто приехал?
— Долго рассказывать, лучше помоги-ка.
— Если смогу — помогу, а если нет — не обессудь.
— Вот, посмотри-ка, — Георгий показал Ели-страту стрелу, — чья работа?
Кузнец повертел стрелу, пощупал пальцем наконечник, провел рукой по оперению. Видно было, что он озадачен.
— Стрела-то вроде русская, но на татарский манер. Видел я в Орде таких мастеров. — Елистрат задумался. — Точно, татарин делал. Откуда вещичка? — спросил он.
— Этой стрелой был убит нукер мурзы Усмана, что к нам народ переписывать ехал.
Кузнец посерьезнел.
— Видать, неладно в Орде дела идут, если татарин льет кровь татарина.
Сотник потер подбородок.
Я знаю объяснение попроще. Обманул меня Семён: его татар это работа, а речь про то завел, чтобы меня с толку сбить.
Однако в душе его грыз червь сомнения. Уж очень хотелось поверить странному лесному разбойнику.
На рассвете Георгия разбудили тычки в бок и детский шепот.
— Вставай, дяинька, вставай, татары закопошились.
Георгий тут же открыл глаза, встал, опоясался мечом и тихонько отправился за мальчуганом. Татары и впрямь собирались.