— Вы были честны со мной, поэтому я буду откровенна с вами в ответ. У меня нет доверия ни к вам, ни к кому-либо другому. Вот только выбирать мне не приходится. Не располагая всей информацией, я не могу поддержать вас или кого-то другого. Нельзя слепо идти каким-то путем, не зная реальной цели.
— Я понимаю, — он ее перебил. — Думаю, позже мы обсудим все условия нашего сотрудничества и ваше дальнейшее место в этой системе.
— Если необходимо ее изменить, то нужно понимать, в какую сторону двигаться. Поэтому я жду, что вы меня сориентируете.
— Безусловно. Думаю, с вами будет приятно иметь дело, Кирана.
— Пока не могу ответить тем же, — с легкой улыбкой ответила она. — Вы должны быть более открытым, Релдон.
— Мне жаль, что все происходит таким образом. Была бы моя воля…и если бы не обстоятельства. Прошу простить меня за сбивчивый тон, я не привык прямо говорить с людьми, — он сделал небольшую паузу, собираясь с мыслями. — Я бы предложил вам дружбу, только это непозволительно. Поэтому я хочу приободрить вас хотя бы обещанием. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы ваша жизнь в Запретном Городе не была настолько ужасной, как это вам предвидится.
На этом месте сопротивление Киры рухнуло, и в ее глазах начали собираться слезы. Релдон понимал, что благодаря своей искренности она сумела пробиться и задеть его за живое. Он ничего не мог с собой поделать, так как это было не преднамеренно ни с ее, ни с его стороны.
— Если вам что-то понадобится, пожалуйста, обращайтесь ко мне, — сказал он. — Вы просили книги? Я достану их. И когда-нибудь покажу Риу. Это самый прекрасный город, вы его полюбите. Вы только переживите это. Как только вы понесете, вы обретете свободу. Как и Сентория.
Он смотрел на одинокую горькую слезу, прочертившую влажную дорожку по бледной щеке, не решаясь говорить дальше.
— Благодарю вас… — совсем тихо промолвила Кира. — Я знаю, что меня ждет. Я постараюсь…
— Как только все закончится, просто оденьтесь и выйдите из спальни, — промолвил он и умолк. — Остальное мы со Свеном возьмем на себя.
Релдон не стал уточнять, что за «остальное». Она вздохнула и обняла себя руками, чтобы банально не поддаться искушению зарыдать в голос.
— Дайте мне минуту прийти в себя, пожалуйста. Какой муж будет рад красному носу и опухшему лицу у невесты?
Шутка не была смешной, но зато очень жизненной. Это ее взбодрило. Не следует демонстрировать Дейону и остальным, насколько она несчастна.
Прокуратор проводил Кирану до дверей в императорскую спальню на случай, если в последний момент она передумает. Но девчонка и глазом не моргнула, когда он открыл перед ней двери в покои Императора.
Релдон все больше поражался ее мужеству. Чистому и абсолютному. Его так не хватает Маре, в разуме которой все время происходит подмена твёрдости духа злостью или безрассудной решимостью. Если бы не это, то он бы уже давно пустил ее в Кабинет Императора и завладел бы скрытыми в нем тайнами. Но прокуратор не отваживался, опасаясь, что с его антиволном может произойти что-то ужасное, как когда-то с Дейоном и его отцом. Единственное, что было известно о той ночи, когда погибли родители нынешнего Императора, что произошло это именно в этой злополучной комнате. И с тех пор туда никто не заходил.
Когда Кирана забеременеет, то сможет открыть Кабинет Императора, не опасаясь ни магических, ни механических ловушек. А Релдон подождет. Он умеет ждать. И не придется рисковать единственным антиволном в его распоряжении.
Свен уже привычно расположился на своей обожаемой кушетке. На ней он провел больше ночей, чем в собственной кровати.
— Жаль, что дверь закрыта, — посетовал толстяк, наглаживая бороденку.
— Нет уж, избавь меня от подобного зрелища…
— И меня. Но ничего не слышно. Вдруг, Киране понадобится помощь.
— Как бы она не понадобилась Дейону, — фыркнул Релдон, присаживаясь в кресло.
— Она долго. Скоро начнётся дождь.
— Ещё немного. Она справится.
Прокураторы сидели в полумраке, погрузившись в собственные мысли. Отвлекла их Брысь, громко потребовав, чтобы ее немедленно впустили к Императору. Получив вместо желаемого маленькой подушкой по пухлому розовому заду, она подбежала к Релдону и начала остервенело тереться о его ноги. Вскоре он не выдержал и пересел в другое кресло. Это не помогло, Брысь и не думала оставлять его в покое. Свен забавлялся, глядя на них.
Несмотря на всю неприязнь Полоза к кошке, он ее ни разу не обидел. Если не считать брошенной подушки. Обычно он спокойно и с деланным равнодушием переносил ее приставания, словно ничего не происходило.