Его миссия выполнена. Как-то тяжеловато она ему далась, хотя, казалось бы, ничего особенного он не говорил, но на него действует эта мрачная Наташка.
А Наташа смотрела на него и тоже думала. О нем. «…Какой он был раньше милый, славный… Что с ним случилось?» «Да ничего, — дурында ты этакая, — ответил противный ядовитый второй голос, — ничего. Он и был таким».
Раздался звонок, и вскоре в гостиную вошла невысокая пожилая дама, очень похожая на встрепанного воробья, хотя на даме была шляпка с вуалью для визитов и бархатный пиджачок, вполне пристойный. Но ее маленькое блеклое, обтянутое сухой кожей личико, мелкие серые кудряшки, глазки с моргающими, чуть крашенными ресничками вовсю напоминали городскую незаметную эту птаху — воробья.
Дама улыбнулась всеми своими меленькими зубками и прощебетала, сначала по-французски, потом перешла на русский, мило спросив:
— Можно? О, я не вовремя. У вас, возможно, деловая встреча? А я шла мимо и решила зайти к моему русскому другу. — Тут дама замолчала, испугавшись, видимо, что говорит что-то не то.
Дама села, Динар спохватился и стал творить что-то с чаями, обещая угостить дам чем-то сверхъестественным.
Наташа снова посмотрела на картину — и для того, чтобы завязался разговор «по инструкции», и просто потому, что эта картина как-то давала ей силы пережить эту комедию, но, пожалуй, с приставкой «-траги».
Аннелоре — они уже познакомились — живо и с любопытством спросила:
— Вам нравится?
И Наташа, как и прежде Динару, искренне ответила:
— Очень.
И Аннелоре вдруг, неожиданно для себя, растрогалась и почувствовала неизъяснимую симпатию к этой красивой и, как ей вначале показалось, холодной и капризной женщине. И самое главное, что она-то сама не придавала никакого значения папиной «мазне». Она не понимала ее, не любила, потому что живопись не принесла их семье ни денег, ни благополучия, ни счастья…
Но свои деньги Аннелоре сейчас отработает, она — честная женщина и знакомство мадам с Рихардом ей ничего не стоит. Они вместе посмотрят его коллекцию, а там — как будет… Во всяком случае, — вдруг со злостью подумала Анне, — никаких пакостей она против них делать не будет! И надо поработать над вентиляцией: войти в курс всего — вот что важно. И она улыбнулась и стала бойко болтать по-русски о том, что у ее отца много картин, но почти все они находятся у барона Фрайбаха, как того хотел и сам барон, который, собственно говоря, ей как второй отец. Наташа ответила, что с радостью посмотрела бы, и вообще, ей очень интересен и замок и все слухи о несметных шедеврах, которые там находятся.
На что Анне искренне вскричала:
— Что вы, дорогая, я просто скажу Рихарду, и мы с вами можем пойти туда в любое время!
Они оставили эту тему сразу же после того, как дамы обменялись телефонами и стали просто пить чай и болтать по поводу всяких пустяков — погоды, немножко политики в связи с Россией, немного о красотах страны, чуточку ностальгии… Время бежало незаметно, и когда Анне первая взглянула на часики, оказалось, что болтают они что-то около двух часов. Она вскочила и с ужасом заявила, что у нее полно дел и она рассчитывала на полчасика забежать, передохнуть, а получилось!..
— Это потому, — сказала она извиняющееся, — что вы — оба русские, это так для меня приятно, так важно. Ведь здесь русских почти нет, страна маленькая и никаких эмигрантов не жалует.
Наташа тоже встала, пробормотав, что и ей надо идти — очень не хотелось оставаться наедине с Динаром и выслушивать его замечания, рассуждения, и вообще ей не хотелось даже слышать его голос — сейчас почти нежный, с мягкими оборотами… Знает она все это…
Динар попытался было ее остановить, но она настояла на уходе, и Динар понял, что дальнейшие уговоры при Аннелоре совершенно ни к чему — они уже могут превратиться в некоторую перепалку, что хуже уговариваний, а этого не должно быть при посторонних.
Дамы ушли вдвоем, и Наташа на ходу сказала Анне, что подвезет ее, на что та рассыпалась в благодарностях…
«Чудный альянс!» — подумал Динар. Закрыв за ними дверь, сам он прошел в гостиную, сел и задумался. И вдруг ему не понравилось: и то, что они ушли вместе, и какое-то странное выражение глаз у Аннелоре, когда Наталья сказала, что ей нравится мазня папаши Селезнева… Ну как он мог довериться бабам?!
Динар не мог понять, как такое получилось, что он вдруг стал зависеть от двух очень ненадежных баб. Что одна, что другая. Но что делать? Как иначе добраться до этого Фрайбаха?! А без него — никуда. Никакие прекрасные идеи Динара не дадут ростка. И не собирается он этого барона грабить. Все произойдет постепенно и по-другому… Когда Динар был послом в этой стране, знал, конечно, про Фрайбаха, но руки тогда были коротки: такое дельце, какое он придумал тогда, в те годы, ему не провернуть. А теперь почти 100 процентов успеха. Придется кое-что корректировать по ходу…