Лизка, натянув на свою белоснежную блузку толстый свитер, собралась бежать к Катьке, тем более, что ее папаша торчал далеко в саду, в другом конце, таскал кирпичи из сарая… Она сбежала по лестнице и нос к носу столкнулась с Катькой, которая тащила ведро горячей воды в холл, где надлежало ей драить пол.
— Ты здесь? — удивилась Лизка.
— Здесь, — эхом откликнулась Катька, принимаясь за дело. Вид у нее был замкнутый и настороженный. Тогда Лизка решила подмазать ее:
— Ты знаешь, Кать, — сказала она, — я тебя ищу. Мне бабушка Алиса велела тебе помогать. Давай я возьму еще тряпку, и вдвоем мы быстро вымоем, а потом почистим ковер в саду… (Там-то она и захомутает балду!)
Вдвоем они быстро вымыли холл и перешли в гостиную — Лизка нисколько не устала, просто ей хотелось поскорее закончить с этой нудиловкой и уйти с «паластом» и Катькой в сад. (Теперь ковры она будет называть не иначе как паласты! Ха-ха!)
Катька совсем выдохлась, и Лизка, увидев это, предложила перекур. Она крикнула на весь дом, что первый этаж готов и они полчаса отдыхают.
Девчонки вышли в сад — весь в снегу, он сверкал. Солнце, показавшееся из-за туч, летним теплом пахнуло на них, а снег стал будто и не снег, а россыпь бриллиантов.
— Хорошо! — завопила Лизка и бухнулась в сугроб. Катька стояла рядом, непонимающе глядя на нее и думая, что девка эта — бешеная. Охолонется счас, потная, и захворает…
Но Лизка уже вскочила, отряхнулась и сказала:
— Пойдем к тебе, посидим. — Катька молча поплелась к дому.
Они вошли, и Лизка спросила:
— А выпить здесь нету? — На что Катька также молча достала из раскладушки вчерашнюю бутылку, которую оставила Лизка, и сигареты с зажигалкой.
Лизка охнула:
— Ну ты, Катька, — дру-уг! Будешь? — спросила она, щелкнув пальцем по бутылке. Катька кивнула, ей нравилась эта бешеная девчонка — не чинится, не выступает, как с ровней, с ней, Катькой из Супонева… Только бы не проговориться, что она из Супонева!..
Лизка разлила по рюмкам ликер, и они выпили. И тут Лизка приступила издалека к своим целям — зря, что ли, она сегодня полы мыла?
— Кать, — сказала она, закуривая, — ты мне нравишься, честно. Хорошая ты девчонка… Давай будем подругами, а? А то тут никого нет. — Лизка загрустила — и картинно, и искренне, она действительно была здесь одна, и ей иногда становилось просто до дурноты тоскливо, но, конечно, Катьку она бы в подруги не выбрала. — Ну как? — снова спросила она, — по рукам? Друг?
Катька совсем растеплелась. Лизка ей нравилась все больше — никакая она не обезьяна патлатая, а красивая, вон кудри какие и глаза, а что худыщая, так войдет в тело, как мать говорит… А чего им не дружиться? Но пока молчала.
Лизка, видя, что Катька размягчела, налила еще по рюмке и будто так, продолжила:
— Бабка Алиса вас взять надолго хочет… Видишь, сколько у нас работы? Она мне говорила. Если твой отец согласится, ты могла бы здесь и до лета прожить, а может, и лето… А если отец куда-то устроится на работу, так ты останешься, чего тебе?
Катька даже зарделась от радости — здесь жить! Да она бы век здесь жила! Работала бы на них — не разломилась! И свой дом имела… Ну, не свой… Но никто бы ее отсюда не выгнал, если бы она как следует трудилась. Катька прокашлялась и ответила:
— Давай. Будем дружиться… А жить здесь — я не знаю… Как отец…
Но Лизку уже понесло:
— Да мы его уговорим! Что ему — жалко? Да и он здесь может жить, даже если работать устроится! Можно в пансионате работу найти! А у нас этот дом вообще пустует. И мне веселее! Мы с тобой на речку будем ходить! За грибами! Здесь их полно! Вот здорово будет!
Катька смотрела на нее с восхищением — она почти полюбила эту девчонку, непохожую на их супоневских. Но Лизка понимала, что если она хочет что-то узнать, то надо «гнать картину» полчаса, наверное, уже прошли, и Катьку скоро снова захомутают, и не дай бог Алиска-крыска пойдет их искать!
Лизка села на пол, на «паласт», и сказала:
— Садись, здесь удобно. — Катька послушно села на пол, и тогда Лизка будто невзначай спросила:
— Алиса говорила, что за вас просила через Светлану — Марья…
Катька похолодела:
— А ты Марью знаешь?
— Конечно, знаю, — заявила Лизка, пуская кольца дыма в потолок и уже лежа на «паласте».
Катька соображала. Получалось у нее это туго — значит, Лизка знает баушку Марью и знает про братика… Чего ж они скрываются-то тогда?
И она спросила, потея от страха и радости:
— А ты Сандрика знаешь?
— Знаю, — сказала Лизка, просто подпрыгивая внутри от радости — не зря она решила раскрутить эту балду! Значит, в их приезде что-то кроется, но что?