Где-то за вагонами пропел рожок, ответно рявкнул маневровый паровоз, звякнули сцепления, и состав медленно двинулся вправо.
И вдруг между проползавшими вагонами мелькнула знакомая куртка. Бирюков просигналил, машинист снова ответил коротким гудком, тормоза и вагоны, позванивая тарелками буферов, остановились. Тоня увидела, как Бирюков перевел стрелку и опять дал знак машинисту… Наконец-то состав уполз.
Бирюков сразу ее заметил и, перепрыгивая через кюветы, проложенные вдоль невысокой насыпи, направился в ее сторону.
Подойдя, он с улыбкой спросил:
— Ну как, все в порядке?
— Ничего!.. Корабельников считает, что я еще хорошо отделалась… Подозревает неспроста!
Бирюков хмуро кашлянул:
— Что ж, в этом есть своя логика!
— Но я сказала, что мы с ним были в равном положении.
— Довольно смело! Что же он тебе на это ответил?
— Он сказал, что для этого были свои причины. Свои причины! — повторила она. — Так вот, Бирюков, прошу объяснить, что это за причины?
Он даже опешил от внезапного напора.
— Допрашиваешь? Ты что?!
— Не допрашиваю, а прошу сказать, что между вами произошло… Я имею право это знать, после того как вчера чуть не отправилась на тот свет… Я слишком много поняла в этой жизни. Лишнего мне знать не надо. Но я уже видела одного… От его пули погиб Федор Михайлович. Я бы не хотела, чтобы другой, подобный, убил тебя…
— Не горячись, Тоня, — проговорил Бирюков. — Коротко расскажу. Когда я уже вынул из папки аусвайсы и засовывал их в карман, внезапно появился Корабельников…
— А я что, лежала на полу в приемной?
— Нет, тебя усадили на стул и повернули лицом в сторону окна… Рядом встал один из ребят, делая вид, что с тобой разговаривает.
— Сколько же времени это заняло?
— Две, от силы три минуты… Когда он вошел, ребята на него бросились… Но он жилистый, черт, ловко увернулся, успел выхватить револьвер и спрашивает, чего искали… Папка раскрыта, все улики… Деваться некуда, все равно обыщут, пропуска найдут! Повернулся и все ему выложил и сказал ему, какой он гад! А тут слышим — в коридоре шаги. Кто-то приближается… Заходит в приемную. Голоса!.. Двое!.. Но что это? Корабельников — р-раз! — револьвер к себе в карман и нам спокойно говорит: «Господа, прошу садиться!» Тут появляются полицаи из охраны порта. «Вам чего?» — спрашивает Корабельников. «Да вот, господин начальник, светомаскировочку пришли проверить, как окна занавешены». — «А что, с улицы не видать? Уходите, не мешайте работать, у меня важное совещание!» Сам стоит растрепанный и с лица платком кровь вытирает. Полицаи топчутся, удивленно смотрят на него, на нас, ничего не понимают… Корабельников говорит: «Это я в темноте споткнулся и лицо о железную балку оцарапал… Ступайте себе, ребята, не беспокойтесь». Ушли!..
— А вы?
— И мы ушли.
— Он вам еще что-нибудь сказал?
— Почти ничего… «Ну вот, говорит, и познакомились. Идите, вы свободны…»
— Ну, а сказал он, что пропуска, которые ты взял, действительны последний день?
— Не-ет! — удивленно протянул Бирюков. — Этого он не сказал.
— А мне сказал, когда я очнулась.
— Значит, знал, что его великодушие не стоит и гроша!
— Он послал меня за тобой… Просит, чтобы ты пришел к нему в два часа дня.
Бирюков удивленно взглянул на нее:
— Ты что-нибудь понимаешь?
— Не все. Но почему-то вчера он строго приказал мне обо всем, что произошло, молчать. А сегодня проверил, не донесла ли я в гестапо.
— Крутит! — решительно сказал Бирюков. — Понимает, что дело труба, и начинает вести двойную игру… А потом будет говорить: я молчал, участвовал, рисковал жизнью!.. Черта с два! Ему ничего не спишется! Ничего!.. В гитлеровских холуях так и подохнет.
— Так ты придешь?
— Что ж, для дела надо… Смотри!
Мимо них прошли два сапера. Они укладывали по дну узких и неглубоких канавок два провода, один в изоляции, другой оголенный, медленно переходя от одного шурфа к другому. Несколько солдат, вооруженных лопатами, двигались следом и, тщательно закопав провода, утрамбовывали канавки сапогами.
— Что они делают? — спросила Тоня.
— Шурфы соединяют.
— Для чего?
— Где-то установят рубильник — и всё разом!.. — Он вскинул руку кверху.
— Сколько уже вырыто шурфов?
— Сосчитал больше четырехсот и сбился [5]. К взрыву готовят не только причалы, склады, но и железную дорогу.
5
В Одесском порту было вырыто и наполнено взрывчаткой более 570 шурфов. (Примечание автора.)