Петухов Юрий
Западня
Петухов Юрий
ЗАПАДНЯ
Следователь был мягок и вкрадчив. Он заходил то с одной стороны, то с другой. И терпения ему было не занимать - видно, сама профессия да многолетний опыт выработали в нем привычку относиться к допрашиваемым так, как относится многомудрый и убеленный сединами учитель-наставник к капризным и бестолковым ученикам.
- И все же я очень прошу вас, вспомните, как выглядел этот человек? спросил он, широко улыбаясь. будто заранее желая погасить обаятельной улыбкой возможное раздражение.
Савинская ударила кулаком по столу.
- Черт бы вас побрал! - произнесла она глухим ус талым голосом. Произнесла медленно, разборчиво, делая ударение на каждом слове. - Ну сколько раз вам можно повторять одно и то же?! Это был не человек! Понимаете, не че-ло-век!
Улыбка следователя стала еще обаятельней и шире. Он откинулся на спинку стула, и тот заскрипел под тяжестью плотного упитанного тела. Маленький носик следователя сморщился так, словно его обладатель вот-вот чихнет, и совсем потерялся меж полных румяных щек, серенькие крохотные глазки заискрились, доверчиво, по-детски. Савинской показалось, что этот жирный боров сейчас громко, в голос, расхохочется.
Но следователь не чихнул и не захохотал. Он лишь понимающе развел руками и сказал тихо:
- Разумеется, ночь, темнота... спросонья всякое могло показаться.
После той жуткой, кошмарной ночи что-то изменилось в характере Савинской. Из спокойной и равнодушно относящейся к подавляющему большинству житейских передряг женщины она превратилась в нервное, озлобленное и недоверчивое существо, она высохла, почернела лицом и как-то сразу состарилась. Если бы старик Савинский увидал сейчас свою толстуху Машу, он ни за что бы не признал ее, а если бы и признал, то сбежал бы из дому в тот же час. Но старика Савинского, судя по всему, не было в живых. Правда, и трупа его не удалось найти. Но это ничего не меняло.
- Вы меня порядком утомили, Грумс! И вам наверняка влетит от начальства! Я вам это гарантирую! Ну что вы ломаете мою мебель, а?! - Савинская привстала, оперлась, руками о столешницу. - Какого дьявола вы привязались к вдове убитого? Я вас спрашиваю, милейший комиссар Грумс! Вместо того, чтобы бежать с высунутым языком по следу убийцы, вы сидите здесь, развалясь, и издеваетесь над беззащитной женщиной!
Следователь не обиделся. Он лишь прикрыл свои маленькие глазки, закивал понимающе. Стул под ним перестал скрипеть.
- Все в интересах дела, мадам Савинская, все для вашей же вещей пользы, служба-с! - Грумс помедлил и смущенно добавил: - Не угостите ли чайком, мадам?
- А может, вас еще и накормить и стаканчик поднести, а? И спать с собой уложить?! А убийца будет разгуливать на свободе?!
- Ну, зачем же так? Поймаем, будьте уверены, поймаем.
Савинская вытащила из ящика бутылку прохладительного, достала откуда-то снизу запыленный стакан, поставила и то и другое перед следователем.
- Пейте и выматывайтесь отсюда! - сказала она. - Мне все равно добавить больше нечего.
Грумс вытащил из бокового кармана мятый клетчатый платок, протер краешек стакана и плеснул в него теплой шипучки.
- Надо же, какая дрянь, - пробурчал он, выпив чуть больше половины стакана. - Я такой гадости со времен войны не пивал. Прямо-таки болотная водица.
И все же он проглотил остатки. Выпучил заслезившиеся глазки на Савинскую и умоляюще поднес сложенные пухленькие ручки к подбородку.
- Еще раз, - произнес он сиропным голосом, - еще разочек! И с самого начала, мадам.
Первым желанием Савинской было схватить бутылку за горлышко и ударить ею по башке этого наглого типа. Ее выводили из себя уравновешенность и спокойствие следователя, мало того, приводили в бешенство. Нахал! Да как он смеет! Да откуда он вообще взялся на се голову! И что это за несчастье такое на седьмом десятке, когда бы доживать в тишине и покое оставшиеся годы и не тужить ни о чем! Нет, она этого так не оставит! Она найдет управу на всех этих негодяев!
И все же она сдержала себя.
- Ладно! Но я потом вас выставлю!
- Вот и прекрасненько, мадам! - обрадовался Грумс.
Они сидели на веранде деревянного двухэтажного дома, стоявшего на довольно-таки большой поляне прямо посреди дремучего, малопроходимого леса, на той самой поляне, где все и произошло.
- Я слышала его шаги, - начала Савинская, - он все чего-то колобродил внизу, все включал приемник, слушал, курил - до меня долетал дым этих вонючих сигарет. Вы помните, о чем тогда трепались по радио наши местные болтуны?
- Нет, - соврал Грумс с самым простодушным видом.
- Ну, тогда я права, - заключила Савинская, - гнать вас надо! В шею гнать! Это что же получается - все про все знают, вся местная публика только об этом и говорит, только и чешет без передышки свои языки на эту тему, а наши блюстители ни черта и не слыхали, не в курсе? А за что мы налоги платим. Грумс? Я вас спрашиваю!
Грумс вздохнул тяжко. Развел руками. Виновато покачал головой. Но про себя он порадовался - развязался-таки язык у этой старой патлатой ведьмы. А то он думал, она и вовсе одичала в глуши, забыла, как следует обходиться с представителями властей. Но ничего, теперь все пойдет как по маслу. Теперь эту мегеру не остановишь, и она выложит все до капельки, раскроется! Грумс был уверен, что из старухи можно выжать ценную и столь необходимую ему информацию. Он даже поежился в предчувствии чего-то такого...
- Ладно, я вам скажу! Считайте, что я заработала для вас недельное жалованье, комиссар. Тогда по радио болтали о каких-то типах, что шатаются по округе, и о том, что каждый, видите ли, добропорядочный гражданин должен их опознать, связать и доставить куда следует, или уж донести на них. И за это. Грумс, давали хорошие деньги! О-о, мне бы эти денежки, комиссар! Уж я бы нашла, что с ними делать! Но, ладно, чего это я?! Короче, искали каких-то бандитов, а кое-кто намекал, что и не бандитов вовсе! Какие у нас бандиты, так, наркоты вонючие, да и те по своим углам сшиваются, боятся на люди вылазить. Но намекали, комиссар! Дескать, и шпионы это, и террористы, а совсем свихнувшиеся говорили будто пришельцы! Вы не смотрите на меня так! Я вам прямо скажу, если бы не видала собственными глазами, я б такую ахинею и повторять не стала. Только мне кажется, что это и не пришельцы, Грумс. Это был дьявол, вот что я скажу. Грумс сочувственно улыбнулся, кивнул.