— Осы!
Положение создалось весьма печальное. Шалаш, в котором мы так хорошо устроились, был уже занят другими жильцами, которые не желали пускать квартирантов.
Дождь усиливался, но мы не решались возвратиться на свое ложе.
— Что же будем делать, Петро? Палатку расставлять — трава уж очень мокрая. Давай-ка сделаем так: заползем все-таки обратно, только очень осторожно, и будем лежать спокойно. Если они даже будут ползать по нам, будем мужественно терпеть и не подавать признаков жизни. А ты, Шерлок, не смей соваться в шалаш!
Возвращались в шалаш мы с большой осторожностью, прислушиваясь к гудению потревоженных ос. Их гнездо находилось, по-видимому, под полом, в ногах. Я вполз, лег и притаился. Осы, к счастью, уже успокоились и не атаковали непрошенных гостей. Вскоре и Петя так же осторожно водворился на прежнее место. Мы заснули и спокойно провели всю ночь.
Все было бы хорошо, но вот Петя под утро спросонок раздавил на своем лице осу и в тот же момент, даже еще как следует не проснувшись, на четвереньках выбежал наружу. Я не стал дожидаться, когда нас постигнет заслуженное возмездие за невинно погубленную душу, и выскочил следом, отделавшись всего лишь одним укусом в шею.
Утро выдалось хмурое, по небу плыли низкие темно-серые тучи. Трава от ночного дождя намокла. Настроение заметно испортилось. Не разогревая чаю, мы кое-как позавтракали и двинулись в путь.
Уже через несколько сот метров мы вымокли буквально по шею. К счастью, погода через некоторое время улучшилась, временами начало выглядывать солнце, и трава быстро подсыхала, а с ней — и наше, подмокшее было, настроение.
К полудню мы добрались до болота, по указаниям деда повернули вправо от реки и начали подниматься по склону. Выйдя на ровное, густо поросшее лесом плато, пошли вдоль реки. Слева сквозь густую сетку стволов, веток и листьев была видна заросшая и заболоченная пойма. Это был очень хороший ориентир, так что нам не надо было прибегать к помощи карты и компаса.
Но вот, преодолев очередные заросли, я не увидел привычного склона к реке. Решив, что русло здесь делает небольшой изгиб, мы с полчаса двигались в прежнем направлении. Склона все не было. Резко повернули влево и шли еще минут двадцать, — ничего! Выходило, что мы заблудились.
Мой авторитет явно пошатнулся. Пришлось достать карту и задуматься. Мы, видимо, сильно уклонились вправо и далеко отошли от реки. Я очертил на карте примерный район, где мы находились, и проложил азимут прямо на устье Каменки.
Идти по азимуту в густом лесу оказалось трудным делом. Очень мешали упавшие деревья, приходилось либо обходить их, либо перелезать через них, а нередко и проползать под ними. Кроме сухих деревьев, которые, лежа на своих растопыренных сучьях, представляли труднопроходимые преграды, встречались стволы, лишенные сучьев и лежащие прямо на земле. Сверху их покрывал мягкий светло-зеленый мох. Стоило стать на такое приветливое, но предательское бревно, как мы проваливались и ноги погружались в труху выше колена.
Особенно трудно было следить за тем предметом, на который брался азимут. Даже падая, я старался не выпустить из виду избранный мною ориентир — иначе он сразу же терялся в массе деревьев и кустов. А падать приходилось чуть ли не на каждом шагу Было смешно и в то же время одолевала злость.
Километров через пять, которые мы ползли, казалось, целую вечность, появился, наконец, склон к реке. Тут пришлось поломать голову — какая река перед нами. Если это Черная речка, то нужно идти вверх по ней, если же Каменка, — наш путь лежит совсем в другую сторону, вниз по течению. Карта на этот важный для нас вопрос ответа дать не могла обе речки были так извилисты, что по этому признаку никак невозможно было определить, на берегу какой из них мы находимся.
Мой юный товарищ изрядно устал, поэтому мы решили сделать здесь большой привал с обедом. Петя помогал собирать хворост, а потом, взяв котелок, пошел за водой. Не успела его русая голова скрыться в кустах, нависших над рекой, как вдруг раздался удивленный и в то же время радостный возглас:
— Дядя Миша, идите-ка сюда! Руда!
Я поспешил на зов, но Петя уже бежал ко мне, держа в руке мокрые куски песчаника, на бурой поверхности которого ярко выделялись зеленые оспинки.
Да, это была медная руда. Но откуда она здесь взялась? Мы облазили все вокруг и убедились, что обломки руды встречаются только в русле реки. Было ясно, что песчаник принесен речным потоком откуда-то сверху, по-видимому, с тех куч, к которым лежал наш путь. Если так, то перед нами не Каменка, а Черная речка, и нам надо идти вверх по течению. У меня мелькнула мысль, что рудные кучи, по всей вероятности, уже неподалеку: песчаник, который мы нашли, был непрочный и не мог бы выдержать долгого путешествия.