_1_
«Вы поправитесь, при должном лечении и с соблюдением всех рекомендаций, прогноз благоприятный»
Я помнил то чувство облегчения и тепла, которое разливалось от кончиков пальцев с обгрызенными ногтями, до груди. «Я поправлюсь, я буду жить». Тогда это было единственное, о чем я мог думать, выполняя рекомендации, смело шагая на химиотерапию, обещающую мне полную ремиссию. Я терпел все: приступы тошноты, от которой выворачивало все нутро, головокружение и клочья волос на подушке поутру. Я готов был вытерпеть еще больше, чтобы только услышать, что болезнь отступила, что битва моя закончена, что все позади.
"Вы умираете" - два роковых слова, которые я бы предпочел никогда не слышать от серьезного врача в белом халате и очках в дорогой позолоченной оправе. Все, как и полагается: уютная атмосфера кабинета с мягким ковром и аквариумом с рыбками. Наверно, они должны были вызывать у пациента чувство умиротворения и смирения.
Кабинет был как две капли воды похож на любой другой, в которых я бывал до этого. Вот только слова… Они отличались прямо диаметрально, забирая у меня - то единственное, что было так дорого – надежду. Вместо тепла – холод, сковывающий все тело, не дающий осмыслить страшные слова.
Что чувствует обреченный человек? Теперь я мог ответить – он не верит. Не верит, что все кончено, что срок, который отмеряет ему отстраненно человек в своих дорогих очках, это то, сколько осталось прожить, мучаясь от боли.
***
Мои глаза медленно открывались, в висках стучало. Я попытался вспомнить, какого же черта решил так надраться - никогда не умел пить, первым отправляясь в нокаут поле пяти рюмок текилы. А вкупе с лекарствами, которые я глотал каждый день, спиртное становилось скорее отравой для организма, нежели средством расслабиться.
Я слышал крики сквозь затуманенное сознание, пытаясь привести себя в чувство. Вакуум в ушах скоро прошел, а глаза привыкли к полутьме.
Неужели вечеринка еще продолжается? Крики рядом наводили на мысль, что проснулся я как раз вовремя, чтобы не пропустить самое веселье. В конце концов, не за этим ли я сюда пришел?
Перед глазами маячили расплывчатые тени моих бывших одноклассников. Пестрые наряды девушек, которые мельтешили перед глазами, создавали какую-то бешеную палитру, вызывая резь в глазах.
Я попытался сесть ровнее, руки уперлись в холодный бетонный пол. Было странно, что меня оставили на полу, не удосужившись даже перетащить на диван. Очередная «порция» криков прервала мои размышления.
Нет, это уже не уютная гостиная дома Хоуел. Если только гости шутки ради не успели перекрасить стены и убрать всю мебель из комнаты. Так, где же я? Где мы?
Стены, свежевыкрашенные в багрово-красный цвет, комната, освещенная лишь тусклым светом одинокой лампы, что сиротливо свисала на оголенном, длинном, белом проводе, перемотанным несколько раз изолентой синего цвета. Теперь понятно, почему меня, лежащего на полу, не устроили поудобнее – в комнате не было даже стула.
«Выпустите нас! Откройте дверь!»
Я не спешил вставать, разглядывая блондинку с ярко-красным маникюром, которая что есть сил молотила кулачками о стену. На что она рассчитывала, я не имел понятия – перед ней была сплошная стена. Монолит. Так что ее попытки были напрасными. Никто не отзывался на ее крики.
Я начинал понимать, что это уже не вечеринка, скорее чья-то глупая шутка. Кто-то решил зло разыграть бывших одноклассников.
Я мысленно материл «шутников», пытаясь заставить голову протрезветь.
Плохое предчувствие не покидало меня.
И все-таки я прав, это уже не вечер выпускников, а настоящая западня. Неожиданно снаружи слышаться шаги чей-то смех. Злорадный и скрипучий, ему вторил второй, хриплый, от такого мурашки бегут по коже, а волосы на голове становятся дыбом.
Было понятно, что там, за этой преградой, есть люди. И они испытывают какой-то садистский восторг от криков ужаса. Упиваются страхом своих загнанных жертв. От этого становилось только страшнее.
Несколько человек пытались докричаться до них, барабаня об стену ладонями. Но в ответ был лишь смех, глухо доносимый из-за перегородки.
- Мышки в мышеловке! – донеслось снаружи.
- Давайте же начнем кульминацию!
Густой дым тут же начинает заполнять комнату, словно ее стены матерчатые как в палатке для походов. Этих микроскопических отверстий никто не увидел, но теперь они гнали в комнату клубы ядовитого дыма, который сразу, же поднимался к потолку.